5.Мекленбургская принцесса

— Вы явно поняли вопрос, но ответили всё равно на русском. Вы плохо знаете наш язык?

— Я только здесь начал его изучать, ваше королевское высочество, — перешёл тот на немецкий.

— Однако говорите вполне бегло. Скажите, нравится ли вам учиться?

— Очень!

— А вашим товарищам?

— За всех не скажу.

— Но разве вас выбрали не по желанию?

— Государыня, мы от отцов и дедов служилые. Не в обычае у нас на службу напрашиваться или от неё отказываться. Где приказали – там и стоим. Однако же я очень рад, что меня учиться послали. Хоть мир поглядел.

— А почему этот, как его… Истома напал на ректора?

— Да потому, что тот лаялся всяко и слова поносные говорил на русских и Россию. А Дементьев хоть и худо по-немецки разумеет, а всё же догадался, да и попенял ему. А тот сдуру драться полез, ну Истома и дал разок в ухо.

— Он тоже рыцарь?

— Ага, из московских дворян. Кабы не учёба, уже бы в жильцах служил, а то и выше.

— Ничего не понимаю, — тихонько спросила герцогиня у Кароля. — Если этот Истома – дворянин, то отчего не потребовал удовлетворения?

— В Москве поединки строго запрещены, — пожал плечами фон Гершов. — Причём, в отличие от Европы этот запрет отнюдь не формальность. Дворянин имеет право обнажать оружие только на службе своему государю. Всё прочее может считаться разбоем и карается с крайней жестокостью.

— Прогрессивные законы! — кивнула Катарина. — Что же я поняла вас, молодой человек. Передайте вашим друзьям, что отныне вы не будете ни в чём нуждаться, а также, что им нет надобности драться c нашими чиновниками.

Выйдя из приёмной залы, Сергей остановился и с трудом перевёл дух. Чудно ему было, что царица приняла его сама, хоть и в присутствии придворных. Но тут в неметчине свои обычаи. Хотя, конечно, она ещё не царица. Вот прибудет в Москву, тогда видно будет.

— Ох, прости, Господи! — запнулся он и едва не выругался от боли.

— Под ноги смотреть надо! — раздался рядом звонкий смешок.

— Чего? — молодой человек с изумлением уставился на маленькую девочку в красивом платье.

— Я говорю – держись за воздух, а то упадёшь! — охотно пояснила она и насмешливо улыбнулась.

— Ишь ты, пигалица! — разозлился студент. — От горшка два вершка, а туда же… ты кто такова?

— Да я так, мимо проходила, а ты сам-то кто такой?

— Боярский сын Сергей Родионов, — приосанился молодой человек. — Прислан для учения в университет здешний. А сюда зван пред светлы очи государыни!

— Ишь ты! — уважительно протянула странная девочка, но тут же ехидно улыбнулась и спросила: – А отчего у тебя лапсердак такой невзрачный, видать папа-боярин поскупился?

Отрок не знал что такое "лапсердак", но общий смысл подначки уловил и оттого нахмурился. Одежда у него и впрямь не блистала, а где другую взять? Кабы было время, можно было у Истомы попросить его расшитый серебряным шнуром и галунами полукафтан, может и не отказал бы, хотя вряд ли. А в обычное время школяры носили нечто вроде подрясников, и колпаки без меховой оторочки, отчего походили на монастырских послушников.

— Погиб у меня отец, — строго заявил он своей новой знакомке. — На государевой службе!

— Прости, — смутилась Шурка, — я не знала.

— Бог простит! — сердито отвечал тот, но вид у девочки был такой умилительный, что он поневоле смягчился. — У тебя, видать, родители при государыне служат?

— Матушка.

— А кем?

— Камеристкой.

— Это кто ещё?

— Ну-у-у…, как тебе объяснить, нарядами заведует, одеваться помогает и прочее, что прикажут.

— Это ближняя боярыня, что ли? — выпучил глаза отрок.

— Ну, не совсем, боярыня…

— Девка сенная?

— Я тебе покажу «девка»! — рассвирепела девочка. — Сказано тебе – камеристка!

— Ладно-ладно, не серчай, — испугался Родионов, так и не уловивший положения матери новой знакомой и, на всякий случай, решив не нарываться. — Не разумею я чинов здешних! Второй год в Ростоке жительствуем, а при дворе впервой. Немудрено прогадать!

— Клара Мария, ну где же ты была? — раздался совсем рядом голос принца Карла Густава. — Я так соскучился, и Евгения тебя не раз спрашивала!

— Да тут я, — беспечно отозвалась она и с улыбкой обернулась к брату. — А ты, верно, сбежал от юнгфрау?

— Угу, — довольно отозвался мальчик. — Петер совсем заморочил ей голову, и она не заметила, что я вышел. — А с кем это ты разговариваешь?

— Позвольте представить вам, дорогой брат, боярского сына Сергея Родионова! — церемонно провозгласила Шурка.

— Вы – русский? — вежливо поинтересовался принц, с интересом рассматривая молодого человека.

— Да, — с лёгким поклоном отвечал тот, гадая про себя, кого это ещё принесла нелёгкая.

— Ладно, нам пора, — с сожалением заметила девочка, поскольку была не прочь ещё поболтать со студентом, и дети, взявшись за руки, побежали в свои апартаменты, пока их не хватились.

— Но всё же, где ты была? — на бегу спросил её брат.

— Мы с матушкой ночевали в городе.

— Где?! — мальчик от неожиданности даже остановился.

— В городе Ростоке, — терпеливо пояснила ему сестра. — Оказалось, что у моей матушке есть свой дом, и мы ходили его смотреть, а поскольку было поздно, возвращаться мы не стали и переночевали в нём.