50/50. Опыт словаря нового мышления

У решительного разоружения, общего движения к освобождению планеты от оружия самоистребления и войн (любых войн) альтернативы нет. Доктрина сдерживания, возмездия не альтернатива - это жизнь в долг у случая. А случай - кредитор безжалостнее и гнуснее шекспировского Шейлока, долг возвращать, платить придется головой. Всего рода человеческого головой.

Ален Жокс

Сброшенная на Хиросиму бомба, от которой за первые 30 секунд погибло 70 тысяч человек, открывает новую эпоху в истории войн. Идеи итальянского генерала Дуэ (принятые ВВС Англии и США), предусматривавшие террористические авиационные налеты и уничтожение экономического потенциала врага, реализации которых помешало сопротивление фашистской Германии традиционным налетам, оказались вдруг оправданными благодаря «эффективности» атомного оружия. В период американской атомной монополии или квазимонополии бомба кажется таким же оружием, как и любое другое, предназначенное для того, чтобы уравновесить сухопутный советский потенциал в Европе. Однако этим оружием не воспользовались ни во время войны в Корее, несмотря на требования Макартура, ни в Индокитае, несмотря на просьбы руководителей IV Французской республики. Ядерная мощь самолетов «САК» (ВВС стратегического назначения) сохранялась на случай кризиса на главном театре противостояния Запад - Восток. Фактически встал вопрос, не нарушает ли атомное оружие определение войны, данное Клаузевицем: «простое продолжение политики другими средствами». Существует ли такая политическая цель, преследуя которую можно было бы начать атомную войну, или же атомная война не отвечает определению Клаузевица? С 1955 года прогрессирующее выравнивание соотношения сил с СССР, который в свою очередь создал ядерную, а затем и водородную бомбу. Соответствующее средство ее доставки породило эффект взаимного паралича, который сохраняется до сих пор.

Дальнейшее соревнование проявилось в форме постоянного маневрирования в области стратегии средств, которое Клаузевиц определил как самое благородное. Но в данном случае средства не имели военных целей. Апокалипсис стал воображаемым. Эти маневры «замораживали» у двух великих держав искушение почти мгновенного максимального развертывания, когда это становилось возможным (тогда как для Клаузевица это было только тенденцией, компенсируемой неизбежной продолжительностью войны и превосходством обороны над атакой). В начале 60-х годов, в эпоху межконтинентального оружия (открытую запуском спутника в 1957 году), и позже, в эпоху подводных ракет, национальные жизненные центры великих держав стали обоюдно уязвимы: передовые линии, способные только на неожиданный удар по жизненным центрам противника, становятся ненужными и даже опасными: так, американские базы ракет среднего радиуса действия в Турции, Северной Италии и Великобритании и советские базы на Кубе были демонтированы в результате карибского кризиса 1961 года.

За «стратегией массовых репрессий» (1954) следует на Западе стратегия гибкого ответа, сформулированная Кеннеди в 1962 году, и угроза эскалации становится более многообразной и дифференцированной. Союзники понимают, что гарантия их безопасности - пребывание под «зонтиком» ядерных лидеров (США и СССР) - стала сомнительной: одни ищут контргарантии по отношению к развертыванию советских ракет среднего радиуса действия, превращая Европу в заложницу путем накопления на ее территории тысяч американских paкет, т. н. тактических (особенно в ФРГ). Другие страны, как, например, Франция и КНР, решают в это время создать автономную стратегию национального устрашения (выход Франции из НАТО в 1967 году). Невозможность противодействовать ракетам ставит под сомнение превосходство обороны над нападением и заставляет обоих лидеров контролировать взаимный паралич простым счетом ракет, которые в нынешнее время можно наблюдать со спутника, не считая противоракетного оружия, тогда, впрочем, неэффективного (договор об ограничении антибаллистических ракет 1972 года). Устрашение как эффект мощного неотвратимого ответа (второго удара) на неотвратимую атаку противника (первый удар) приходит на смену обороне Клаузевица. Оно кажется более «сильным», чем тенденция «упреждения» первым ударом, которая занимает в ядерной стратегии место нападения у Клаузевица. Оборонительный принцип неограниченного накопления ракет был узаконен Договором ОСВ-1 и сделал возможной как качественную, так и количественную гонку вооружений, которые достигли к сегодняшнему дню небывалого, абсурдного разрушительного потенциала: в 1987 году 13873 американских стратегических боеголовок против 11044 советских, 9957 американских тактических боеголовок против 8877 советских как минимум и 13174 как максимум. Кажется, что это вызвано скорее интересами производителей оружия, чем военными соображениями.