Читаем 50 великих шедевров архитектуры полностью

Этот ни на что не похожий стиль Гауди нашел свое яркое воплощение в красочном Каса Баттло (1904–1906) – жилом доме, построенном Гауди в Барселоне по заказу текстильного промышленника Хосепа Баттло-и-Касановас. Фасад этого дома не имеет ни одной прямой линии. Ничего угловатого, ничего прямого, все выглядит текучим, изменчивым. Даже стены дома волнообразно изогнуты и, кажется, покрыты гладкой кожей. Множество небольших, изящно изогнутых балкончиков прилепились к нему, как ласточкины гнезда к утесу. Окна выглядят как наросты – ни одно из них непохоже на другое. Крыша напоминает зубчатый гребень динозавра или какого-нибудь мифологического существа. А могучие столбы, образующие аркады вокруг входа, выглядят подобно ногам гигантского слона. Эти монументальные аркады придают небольшому, в сущности, зданию ощущение огромных размеров. Дополнительное обаяние создают многочисленные, сверкающие в лучах солнца мозаики. К верху их число значительно возрастает. А сама кровля со стороны улицы выложена голубовато-желтыми плитками.

Дом «Каса Мила» (1906–1910) Гауди построил для богатого барселонского семейства Мила. Это последний пример гражданской архитектуры Гауди и одновременно – одно из самых прекрасных его творений, где мастер щедро использовал все найденные им к тому времени формы и приемы. Когда «Каса Мила» был закончен, ошеломленные горожане окрестили его «La Pedrera» – «каменоломня». Во всяком случае, другого сравнения они тогда подыскать не смогли. Сегодня неправильно изогнутые стены этой постройки вызывают у одних образ песчаных дюн, у других – крутой утес, в котором неведомые троглодиты понаделали отверстий для своих пещерных жилищ, у третьих – пчелиные соты. Четвертые сравнивают фасад здания с поверхностью взволнованного бурей моря. Мозаики, небрежно «брошенные» на фасад, ассоциируются с пеной на гребнях волн, а прихотливый рисунок железных балконов, выполненных Хосепом Марией Хухолой, напоминает водоросли. Во всем доме нет ни одного прямого угла, ни одной несущей стены. Кровля «поросла» причудливыми дымоходами и вентиляционными трубами, выглядящими подобно сюрреалистическим скульптурам. К этим скульптурам прочно приросло название «espantabruixas» – ведьмы.

Работая над проектом парка Гуэль (1900–1914, не закончен), позже ставшего собственностью муниципалитета Барселоны, Гауди сумел выразить гармонию, которая обычно существует только в природе, но никогда в архитектуре. Его удивительные архитектонические формы, кажется, рождены самой землей. В 1984 году парк Гуэль вошел в число памятников Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Парк Гуэль разбит на вершине холма, изрезанного извилистыми пешеходными дорожками. Гауди специально прокладывал аллеи парка ломаными, располагая их вдоль склона, чтобы избежать искусственного выравнивания территории. Местами парковые дорожки обступают колоннады, выглядящие подобно стволам деревьев. Кое-где колоннады смыкаются, образуя пещеру, дающую убежище от дождя и солнечных лучей. У подножия холма стоит дом, который архитектор построил для себя (1905). Сегодня здесь располагается дом-музей Гауди.

Два причудливых павильона, задуманные как сторожка привратника и административная постройка, встречают посетителей у главного входа в парк. Их изгибающиеся поверхности украшены каталонской мозаикой из керамических плиток «тренкадис». Каждый из павильонов увенчан маленьким куполом в виде спиральной башенки, над которой красуется «фирменный знак» Гауди – четырехконечный крест.

С вершины холма сползает вниз, навстречу посетителям, огромный дракон. Это мифологическое существо украшает поручни лестницы, ведущей на вершину холма, к Залу Ста колонн, или Большому гипостильному залу, переливающемуся цветным стеклом и керамикой. На самом деле колонн здесь не сто, а всего 84. Они поддерживают широкий верхний балкон-террасу, откуда открывается вид на город и море. Вдоль всей террасы тянется извилистая скамья, изгибы которой можно сравнить с извивами змеи. Вероятно, это самая длинная садовая скамейка в мире. Ее изгибы образуют небольшие интимные уголки, где люди могут отдыхать, не мешая друг другу.

Систему отвода воды с террасы Гауди подсмотрел в природе. Поверхность террасы не покрыта цементом, и вода свободно просачивается в почву. В недрах террасы скрыто большое количество сосудов для сбора воды, в днищах которых проделаны небольшие отверстия. Через эти отверстия вода сливается в залегающую под Залом Ста колонн цистерну, а каналами для слива служат… те самые 84 колонны, подпирающие свод зала, – внутри они полые!

Перейти на страницу:

Все книги серии 50 великих

Похожие книги

Петербург: вы это знали? Личности, события, архитектура
Петербург: вы это знали? Личности, события, архитектура

Знали ли вы, что в Петербурге жил брат французского революционера Марата? Чем примечательна дама, изображенная на одном из лучших портретов кисти Репина? Какова судьба продававшихся в городе мумий? Это лишь капля в море малоизвестных реалий, в которое будет невероятно интересно окунуться и обитателям Северной столицы и жителям других городов.Эта книга – сборник популярно написанных очерков о неизвестных или прочно забытых людях, зданиях, событиях и фактах из истории Петербурга.В книге четыре раздела, каждый из которых посвящен соответственно историческим зданиям, освещая их создание, владельцев, секреты, происходившие в них события и облик; памятным личностям, их жизни в городе, их роли в истории, занимательным фактам их биографии; отдельный раздел в честь прошедшего Года Италии отведен творчеству итальянских зодчих и мастеров в Петербурге и пригородах и четвертая часть посвящена различным необычным происшествиям.Издание отлично иллюстрировано портретами, пейзажами, рисунками и фотографиями, а все представленные вниманию читателей сведения основаны на многолетних архивных изысканиях.

Виктор Васильевич Антонов

Скульптура и архитектура / История / Образование и наука
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку

Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.

Марк Григорьевич Меерович

Скульптура и архитектура