52 Гц (СИ)

Когда его вынесло, обессиленного, Джеймсу на грудь, как волной на песок, тот держал его, гладил по волосам, говорил, что все хорошо. Майкл слушал его голос, закрыв глаза. Сил поднять веки не было. Он мог только слушать. Стук сердца. Шепот. Свое дыхание — тяжелое, рваное. Чувствовал тяжесть своего тела. Жар Джеймса под ним. Каплю пота, щекотно скользившую вдоль носа. Он заворочался, попытавшись подняться, но Джеймс удержал, не позволил встать и откатиться в сторону. Майкл так и остался лежать на нем, между его ног, обнимающих его коленями. Только хрипло спросил, когда смог:

— А ты?..

— Я в порядке, — спокойным шепотом отозвался Джеймс, ероша ему волосы. — Все хорошо. Лежи.

— Нет, я… я хочу, — отозвался Майкл, едва ворочая языком. — Пожалуйста. Для меня.

Он опустил руку, погладил его по ягодицам, по влажной промежности. Два пальца вошли легко. Джеймс тихо вздохнул и протянул руку к своему члену. Майкл ласкал его, не открывая глаз, лежа головой у него под сердцем. Слушая быстрый стук. Прижимаясь губами к соленой коже. Джеймс кончил почти беззвучно, только сильнее сжал колени. Они лежали, не двигаясь. И только потом, спустя годы, кажется, Майкл отстранился. И первым отпустил Джеймса в душ.

Потом они лежали в полудреме, обнявшись. Молча. Разговаривать было не о чем, незачем. Майкл иногда соскальзывал в невнятный полубредовый сон, вздрагивал, выныривая из него. Джеймс только прижимался теснее и целовал его в затылок, потираясь о него носом. Потом в тишину отельного номера проник какой-то непонятный звук. Мелодия телефонного звонка. Джеймс откатился в сторону, нашарил в полутьме на тумбочке у кровати свой телефон.

— Oui.

Винсент.

Джеймс не вставал с кровати, и Майкл слышал весь разговор, даже голос Винсента. Правда, не понимал ни слова. Только однажды уловил свое имя. Хмыкнул, развернулся — тихо, чтобы не помешать. Джеймс, не запнувшись, продолжал что-то говорить сонным голосом. Потом они попрощались.

Майкл приподнялся на локте, подпер голову ладонью. Джеймс отложил телефон в сторону, коротко улыбнулся.

— Он спрашивал, как прошла премьера.

— Что ты сказал?

— Сказал, что я очень устал и все расскажу завтра.

— Он спрашивал про меня? — уточнил Майкл. — Он знает, что ты со мной?

Джеймс опустил глаза.

— Нет. Он знает, но… не все.

— В каком смысле?

— Он знает, что было на съемках, — уклончиво ответил тот. — Что ты приезжал ко мне.

— А то, что было на свадьбе?..

— Я уверен, что он догадался, но мы об этом не говорили.

— А про Лос-Анджелес?.. Вегас?

Если бы это было возможно, Джеймс опустил бы глаза еще сильнее. А так он лишь покраснел.

— Нет. Он относится к этому иначе, он предпочитает знать, — сказал он, будто оправдываясь. — Мы договорились, что я буду рассказывать. Я должен был, но… я не смог. Я… не знаю, как ему рассказать об этом.

— А про то, что было сегодня? — с каким-то странным спокойствием спросил Майкл. — Тоже расскажешь? В подробностях?

— Я ничего не рассказываю в подробностях! — гневно воскликнул Джеймс. — Я просто говорю, что был с тобой, и он понимает.

— Так ты расскажешь?

— Я должен, — мучительно сказал Джеймс и сел. Провел руками по спутанным волосам. — Я должен ему рассказать, я обещал, что ничего не буду скрывать от него!.. Он заслуживает знать правду, знать, что происходит!

— Что мы снова любовники?..

— Да!..

Он закрыл руками лицо, потер его, глубоко вздохнул.

— Я не жалею ни об одном дне, что провел с тобой, — сказал Джеймс. — Но я не знаю, как ему об этом сказать.

— Ну, — задумчиво сказал Майкл, гладя его по согнутой спине, — теперь ты наконец понимаешь.

Джеймс повернул голову, вопросительно посмотрел на него сквозь отросшие волосы, упавшие на лицо. Майкл пальцем отвел челку с его глаз.

— Теперь ты понимаешь, — повторил Майкл, — каково это — когда ты знаешь, что должен сказать — но не можешь. Потому что тебе стыдно. Теперь ты знаешь, что чувствовал я, когда не сказал тебе про машину.

Джеймс отвернулся, подтянул колени к груди, уронил на них лоб.

Утром позвонил Зак: Ларри видел фильм, Ларри его одобрил, и у них есть всего три с небольшим месяца, чтобы подготовиться к «Оскару», а значит, все дни Майкла, начиная с сегодняшнего, расписаны по часам.

— И кстати, — интимным тоном сказал Зак, — я возьму на себя посредничество между студией и Сазерлендом. Ларри хотел приставить к нему одного из своих щенков, но ты же понимаешь, что детали ваших с ним отношений никогда и нигде не должны всплыть. Так что я прикрою твою задницу и сделаю так, чтобы все твои секреты оставались секретами.

— Только не говори мне, что ты сам не пытаешься выслужиться перед Ларри, — со вздохом ответил Майкл.

Было раннее утро. Джеймс уже встал, и, судя по звукам из ванной комнаты, чистил зубы. Майкл валялся, наслаждаясь последней возможностью побездельничать в свете занимающегося дня. Если Ларри всерьез решил взяться за продвижение фильма, покоя ему не видать до самой церемонии награждения.