52 Гц (СИ)

— Ларри хочет попасть в максимум номинаций, — сказал Зак. — У нас тут щекотливое положение: две главные мужские роли, вас обоих с Лейни номинировать нельзя, придется вычеркнуть кого-то одного.

— И кого же? — с сарказмом спросил Майкл.

— Тебя, идиота! — экспрессивно воскликнул Зак. — Лейни, конечно же! Он теперь мало кому интересен, так что пусть будет благодарен, что его вообще зацепит эта волна. А ты — фигура. Так что готовься сиять.

— Угу, — сказал Майкл.

— Мы уже сутки не спим, подгоняя ваше расписание, — сказал Зак. — Хорошо, что ты сейчас в Ирландии — сначала засветитесь там, у мемориала голоду в Дублине. Твоя главная задача сейчас — быть везде на виду: и в телевизоре, и на радио, и в журналах — чтоб даже в бесплатных газетах объявлений печатали твое фото! Готовься, — с ноткой сочувствия сказал он. — График будет плотным.

— «И сбудется по словам его», — со вздохом отозвался Майкл. — Ладно.

Джеймс вышел из ванной комнаты, досушивая голову полотенцем, когда Майкл набирал Виктории сообщение с извинением по поводу своего внезапного бегства — формальная вежливость без объяснений, но хотя бы ее она заслуживала.

— Сейчас тебе позвонит Зак, — не отрывая взгляда от экрана, сказал Майкл. — И проинструктирует насчет твоей жизни в ближайшие три месяца.

— В каком смысле? — удивился Джеймс, опуская полотенце на шею. Он был босиком, только в футболке и цветных боксерах. Почти домашний. Майкл видел его краем глаза, но старался не пялиться на его выпуклый пах и голые ноги с темными волосками от бедер и ниже, так что в сообщении Виктории пошел по второму кругу извинений.

— Ларри впечатлился нашим фильмом, так что мы вливаемся в гонку за «Оскаром».

— Разве меня это касается? — Джеймс пожал плечами и сел на кровать, подобрав под себя ногу.

— Еще как, — напряженно, сквозь зубы сказал Майкл, сосредоточенно думая, что бы еще дописать. Мыслей в голове не было ни одной. — Участвовать будет вся основная команда. Но ты успеешь слетать домой за вещами, я думаю, — добавил он, отправив сообщение и уронив телефон на грудь.

Джеймс встряхнул влажными волосами, которые сейчас выглядели курчавее прежнего, и с сомнением посмотрел на него.

— Главный продюсер фильма — «Нью Ривер», — объяснил Майкл. — Ларри будет пытаться получить «Лучший фильм», но награды помельче тоже упустить не захочет. В том числе, — он указал пальцем на Джеймса, — «Лучший сценарий».

— Да ладно, — улыбнулся Джеймс. Посмотрел на серьезное лицо Майкла и перестал улыбаться. — Почему ты так уверен?

— Потому что Зак намерен быть твоим посредником со студией, чтобы, понимаешь, вот это все, — Майкл обвел номер взглядом, — не выплыло наружу. Так что слетай домой, обрадуй мужа — вплоть до весны ты будешь очень сильно занят. Был бы ты просто сценаристом, — честно признался он, — ты был бы публике не так интересен. Но ты автор книги. На месте твоего мужа я бы готовил тебе переиздание — ты взлетишь.

Ему доставляло странное, почти неприятное удовлетворение называть Винсента именно так. Будто он напоминал сам себе, что Винсент, конечно, муж, но Джеймс — здесь, с ним, и будет с ним еще очень долго. И пусть у них в бешеном графике будет мало времени, чтобы побыть вдвоем — а всего вероятнее, этого времени вообще не будет — но все же Джеймс будет рядом.

Зазвонил телефон.

— Это Зак, — уверенно сказал Майкл и откинул одеяло, чтобы встать. — Постарайся с ним меньше спорить — он очень нервный.

— Я тоже нервный, — усмехнулся Джеймс.

Майкл, проходя мимо, не удержался — наклонившись, поцеловал его возле уха.

Глава 30

Гонка за «Оскаром» — почти что гонка за право занять президентское кресло, с той лишь разницей, что ты не можешь открыто заявить, что тебе нужны голоса. Ты тут не ради того, чтобы восемь с лишним тысяч человек выбрали тебя из других кандидатов: ты просто хочешь потрепаться об искусстве, кинематографе и пожать руки уважаемым людям. Ты вовсе не жаждешь, чтобы они вспомнили о тебе, заполняя бюллетень голосования. Не, ни в коем случае! Иногда ты просто случайно оказываешься рядом и думаешь — «хмм, а не заглянуть ли мне на коктейльную вечеринку к мистеру Смиту, чтобы выразить свое уважение к его прошлым работам и рассказать, какое неизгладимое впечатление они на тебя произвели»?

Оскаровские кампании Ларри всегда были агрессивными, и потому почти всегда были успешными. Иногда они бывали настолько агрессивными, что Академия вводила запреты: никаких прямых звонков членам Академии с настойчивыми советами посмотреть фильм и повторных звонков с вопросом, удалось ли найти на это время; никаких материальных подарков; никаких отсылок к их высказываниям в рекламных статьях, посвященных фильму.

Все это вело к тому, что симпатии академиков нужно было завоевывать лично. Быть везде, знакомиться с каждым, быть привлекательным, милым, харизматичным, легким, веселым, чтобы у каждого, кто слышит твое имя, сразу вспыхивала в мозгу лампочка «О, этот же тот парень, я его обожаю»!.. Майкл прекрасно понимал, почему Ларри решил сделать на него ставку: он знал, что Майкл вытянет. Он знал, что Майкл азартен.