55

– Правду, говоришь? А правда в том, что ты, Митч, эгоистичная сволочь. Моли Бога, чтобы с тобой такого никогда не случилось!

– Не волнуйся, не случится. Я же не собираюсь вечно сидеть в этой клоаке. Я уезжаю в Перт и там буду ловить настоящих преступников, а не кретинов, которые не могут найти дорогу назад. Если он ее вообще искал. В конце концов, не ты ли мне говорил: мы полицейские, а не психотерапевты?

Чендлер посмотрел на Артура. Тот стоял, повесив голову, и то ли не решался, то ли не мог поднять ее, лишь стиснул кулаки.

Чендлер уже хотел врезать Митчу по роже вместо него, но от этого сказанное не переставало быть правдой: Чендлер и в самом деле так говорил. Но то было раньше. Он попытался оправдаться перед Артуром, но не смог подобрать слов.

Митч, негодуя, зашагал к лагерю – вопреки всем правилам и здравому смыслу, в одиночку.

– Я собираю вещи и возвращаюсь домой! – крикнул он, не оборачиваясь. – А ты, если хочешь, возись со своими долбаными Тейлорами!

47

Тейлор. Артур Тейлор… Так-то фамилию легко запомнить, особенно учитывая обстоятельства, да только она затерялась среди идиотских имен и прозвищ добровольцев: Чаз, Блазз, Толкач, Визгун…

Значит, Тейлор. И где-то ведь она ему попадалась, причем недавно…

Наконец Чендлер вспомнил.

Он встал у компьютера, стараясь не слушать воплей Хита. Постепенно весь шум отошел на второй план, а Чендлер все пытался связать факты воедино. Пришлось снова загружать документы из синглтонского приюта… И тогда пазл сложился. Стало ясно, откуда Гэбриэл знает об исчезновении и поисках Мартина, почему так осведомлен о прошлом Чендлера с Митчем, почему так хорошо ориентируется на холме Гарднера.

Он ведь был там.

Настоящее имя Гэбриэла Уилсона – Дэвид Гэбриэл Тейлор, и он младший брат Мартина Тейлора. Новое имя – новая жизнь.

Накатили воспоминания. Дейви (так, помнится, звал мальчишку Артур) тогда было лет одиннадцать-двенадцать. И вот одиннадцать лет спустя он вернулся. То есть ему двадцать два или двадцать три, но выглядит старше. Кожа обветрена, тело в синяках и ссадинах. От невинного растрепанного пацана ничего не осталось.

Теперь, зная правду, Чендлер никак не мог взять в толк, почему же он его не вспомнил. Гэбриэл-то знал, с кем имеет дело. Это, впрочем, объяснимо: Чендлер ведь был все тем же уилбрукским полицейским, только с двумя детьми да живот отрастил. А вот Дейви изменился до неузнаваемости.

Зачем он вернулся? Отомстить? А за что? И зачем убивать шестерых посторонних людей? От напряжения на лбу Чендлера выступил пот, каплями падая на стол. Он чувствовал себя скороваркой без клапана. Давление росло и росло, чуть не разрывая его изнутри. Вся жизнь готова была разлететься вдребезги. Усилием воли Чендлер заставил себя не отвлекаться. Причина возвращения Гэбриэла, безусловно, важна, но есть вещи поважнее: дети в опасности. Он в уме перебирал другие возможные мотивы. Может, Гэбриэл – Дейви – считал, что поиски Мартина закончили слишком рано? Приложили недостаточно усилий? Но если он хочет отомстить за брата, то почему не сделал этого раньше, как только узнал, что Чендлер по-прежнему живет и работает в Уилбруке? И если ему действительно надо убить Чендлера и всю его семью, то зачем предлагать обмен? Чтобы прикончить всех: и детей, и свидетеля?

Чендлеру хотелось лишь одного: встретиться с Гэбриэлом – немедленно. Увидеть его и своих детей.

Крик со стороны камер отвлек Чендлера. Ник просил сержанта бросить то, что он затеял, и сдаться.

– Я знаю, кто он такой, – проговорил Чендлер в пустоту. – Я понял, откуда он знает город, знает меня, Митча – знает все. Мне нужно с ним встретиться.

– Сколько угодно, но без меня! – взмолился Хит, бессильно гремя наручниками.

– Выпустите нас, сержант Дженкинс! – кричала из соседней камеры Флоу. – Не усугубляйте свое положение!

– Едва ли его можно усугубить еще сильнее, – ответил Чендлер.

– Если собираетесь встретиться с ним, вам понадобится прикрытие! – крикнул Ник. – Я могу поехать с вами, сержант!