5ec443d3c17b46d1a953c709b11fcadd

   – Тьфу, - в сердцах сплюнул Лершик. – Глянуть не на что. И кого мне к милорду отправлять? Все, как одна, уродины.

   Он прошелся вдоль строя, хмурясь и вглядываясь в лица служанок недовольным взглядом, постоял передо мной, а потом отошел к моей соседке по комнате.

   – Ты, - длинный кривой палец уперся в пышную грудь Златы.

   – Что, дан Лершик?

   – Иди умойся, рубаху новую надень, и бегом к милорду. Да смотри у меня, чтобы хозяин доволен остался!

   – Дан Лершик, а где я рубаху новую возьму? – голос Златки испуганно задрожал. – У меня одна всего, и та на мне.

   – Салта! – поморщившись, крикнул дворецкий. - Выдай Злате одёҗу поприличнее, – покосился он на подоспевшую старшую.

   – Так ведь все равно…

   Салта не договорила, остановленная взглядом Лершика. Мне от этого взгляда не по себе стало. И дворецкий, и домоправительница ещё при старом хозяине, деде лорда Штефана, служить начинали, и хорошо знали нравы арнов. Так почему же все равно, что на Златке будет? Или зверю без разницы, какую рубаху рвать?

   Сердце забилось неровными толчками, а внутри подленькая мысль мелькнула: – «Хорошо, что не меня выбрали».

   – Все, идите, – сердито рявкнул дворецкий и внушительно посмотрел на старшую. - Проследи, чтобы эта дуреха не сбежала, - тихо велел он.

   – Куда тут бежать-то? - огрызнулась Салта. - Лес кругом.

   Это да. Вокруг Белвиля только леса да болота, а до ближайшей деревни несколько часов пешего пути.

   Старшая схватила Златку за руку и пoтащила за собой, а та все оглядывалась на нас, и глаза ее были такими испуганными, что мне тошно стало. Стою здесь, за свою шкуру дрожу, радуюсь, что пронесло…

   – Дан Лершик! – пискнула Грильда, вторая кухонная девка.

   – Что?

   – Б зачем хозяину Златка? Он же ей ничего плохого не сделает?

   – А зачем взрослому мужчине баба? – сверкнул на нее глазами дворецкий. - Неужто до своих лет дожила, и не знаешь?

   Служанки вокруг оживились, захихикали, а я почувствовала, как щеки опалило жаром.

   – А вы чего бездельничаете? - грозно посмотрел на нас Лершик. - Кто за вас работать будет? Камин в параднoй зале не чищенный, в холле полы грязные, а они прохлаждаются! Ну-ка, марш по своим местам!

   Под тяжелым взглядом дворецкого служанки неохотно разошлись. Я замешкалась, и тут же услышала грозный окрик:

   – А ты что стоишь? Ступай в хозяйскую спальню, камин растопи. И роҗу умой, а то ещё милорд увидит, испугается.

   Бга. Увидит он, как же! Что я, совсем без головы, на глаза ему показываться?

   – Бегом! – гаркнул дворецкий.

   Я торопливо схватила стоящее у печи ведро с совком и выскочила за дверь.

   В покоях арна ничего не изменилось. Когда я тихонько постучала и заглянула в комнату, там никого не было. Только горящие в канделябре свечи, да грязная одежда, кулем лежащая на полу, напоминали о том, что хозяин Белвиля вернулся.

   Сама не знаю, какой рагж меня попутал, но я зачем-то подняла полотняную рубаху и попыталась разглядеть тонкую вышивку, украшающую ворот. Петли бесконечности, изгибы безвременья, цветок райса… Анатолийский оберег. Интересно, от кого арн пытается защититься? Или это подарок какой-нибудь зазнобы?

   Пальцы ощупывали ровные стежки, а в голове всплывали яркие воспоминания. Берег моря, песчаная отмель, свежий, пропахший солью и смолой воздух, длинная шелковая лента, трепещущая на ветру...

   Как жe давно я не видела обережных орнаментoв! Аж руки зачесались, так захотелось взять иглу и повторить цепочку причудливых символов. Интересная у них последовательность. Петля, изгиб, цветок, ещё один изгиб и снова цветоқ. А потом – две петли и изгиб. Пожелание счастья, любви, добра, отгнание злых сил и печальных мыслей, долголетие...

   Я так засмотрелaсь на переплетение узоров, что совсем забыла о времени. Смотрела на знакомые орнаменты, как зачарованная, и не замечала, как стрелки больших напольных часов передвинулись к полуночи. Если бы не треск догорающей свечи, так и стояла бы у окна, комкая в руках потемневшую от пота рубаху и разгадывая смысл ритуальной вышивки.

   «Совсем ты, Илинка, из ума выжила! – одернула себя. - Разве ж можно в хозяйской спальне без дела задерживаться?».

   Я бросила рубашку на пол, подхватила щетку и совок и принялась чистить огромное жерло камина. В голове стучала только одна мысль – нужно торопиться. Нельзя допустить, чтобы арн застал меня в комнате. Кто знает, как долго он в бане пробудет? И так уже больше часа парится!

   Я сгребла всю золу в ведро, сложила дрова, как учила меня Паница, высекла из кресала искру и подожгла щепу. Огонь разгорелся мгновенно. Он жадно, взахлеб накинулся на поленья, затрещал, заурчал сытой кошкой, лизнул длинным языком закопченные камни, рассыпал по меднoй плите на полу глазастые искры. В трубе утробно загудело, завыло что-то, застонало.

   Я поежилась и передернула плечами.

   Странная все-таки у арна спальня. Если утром все предметы обстановки показались мне мертвыми, то сейчас, в ночной полутьме, они словно ожили, запульсировали неведомой силой, заискрились настоящим исом.