6:0 в пользу жизни

Следующим автомобилем, прослужившим мне почти три года, был «иж-комби», то есть — «москвич» производства ижевского завода.

Яркое воспоминание, связанное с этим автомобилем, — 10 ноября 1982 года.

Я тогда жил на территории воинской части и голубой «комби» стоял около дома. Аккумулятор у него был заслуженный, а характер — капризный и заводить его надо было очень аккуратно, не допуская перелива бензина, иначе автомобиль мог заупрямится и не завестись.

Возясь с машиной, я пропустил новость, которую начали передавать все радио и телестанции страны: «Умер Леонид Ильич Брежнев».

Последствия этого события кардинальным образом изменили всю мою жизнь.

Обязательное страхование автогражданской ответственности в нашей стране ввели только в двадцать первом веке. До эры всеобщего страхования оплачивать ремонт автомобиля, пострадавшего в дорожно-транспортном происшествии, приходилось самому владельцу, если только ему не удавалось получить деньги с виновника происшествия.

Моё первое посещение суда было вызвано именно этим обстоятельством.

На перекрестке Витебского проспекта с Благодатной улицей, когда мой «комби», тронувшись на зелёный свет, стал обгонять трамвай, произошло столкновение с грузовиком, внезапно появившимся с левой стороны.

Я сразу же кинулся в трамвай:

— Вы видели, что он въехал на перекресток уже на желтый свет? — спросил я водителя трамвая, женщину средних лет.

— Да, видела, он так мчался… — согласно закивала та.

Так я получил необходимого мне свидетеля.

Вскоре после этого я, захватив повестку из ГАИ и надев для пущей убедительности форму капитана Советской армии, отправился искать своего свидетеля.

В трамвайном парке мне сообщили домашний адрес водительницы трамвая и я, купив букетик тюльпанов, поехал к ней на трамвае того же номера. Разыскав нужный адрес, я застал свидетеля моей невиновности дома, а за скромный букетик меня даже напоили чаем.

В суд эта добрая женщина пришла, решение состоялось в мою пользу и вскоре я получил перевод на сто двадцать рублей, из которых только часть ушла на ремонт, поскольку битое крыло автомобиля я, уже имея некоторый опыт кузовного ремонта, зашпаклевал самостоятельно.

Мой голубой «комби» был первым автомобилем, на котором я рискнул отправиться из Ленинграда через Гродно в Одессу. По дороге в Одессу у машины развалился дряхлый глушитель и в каком-то селе Черниговской области местные механизаторы подлатали чудо советского автопрома из подручных железных материалов.

Продавать моего железного друга я отправился на проспект Энергетиков, где располагался дикий авторынок. После четырёх часов напрасного стояния появился Володя. Он не покупал и не продавал машины, он помогал покупателям и продавцам найти друг друга.

Вскоре Володя, позвонив из телефона-автомата своему знакомому милиционеру, пожимал ему руку и показывал на мой автомобиль.

Мы помчались по городу: милицейский автомобиль впереди, мой — следом. Так мы проскочили Невский проспект по средней полосе, запрещенной для движения обычных автомобилей, и, в нарушение установленных знаков, повернули на Садовую улицу.

Но, когда мы приехали на место, двигатель заглох из-за песчаной мути, поднявшейся со дна карбюратора.

Гаишник отказался покупать мою машину, но в тот же день её купили другие люди.

Следующим после «иж-комби» была «копейка» красного цвета.

«Копейку» мы с отцом пригнали из Гродно в Ленинград всего лишь за 14 часов.

Папа захотел в тот же день возвратиться домой, и мы поехали на Варшавский вокзал, откуда в 23:45 отправлялся скорый поезд Ленинград — Варшава — Берлин.

Билеты на любой транспорт тогда приобретались с большим трудом, но, во-первых, мы приехали на вокзал за час до отправления поезда, именно тогда, когда снималась «бронь»^[17].

Во-вторых, у папы была красная книжка инвалида войны, и иногда он получал те блага, которые были недоступны обычным советским людям.

Поэтому папа купил билет и вскоре его поезд принялся отстукивать километры обратного пути.

Я же направился к длинной очереди, выстроившейся в ожидании такси. «Волги» с шашечками на боках подъезжали к остановке с интервалом минут в пять, а страждущих было не менее тридцати.

— Кому-нибудь в южном направлении надо ехать? — громко спросил я очередь.

Несколько человек недоверчиво посмотрели в мою сторону. Они не могли принять моё предложение потому, что не умели договариваться о цене. Они не могли спросить: «сколько это стоит?» и предложить свою цену. Уклад жизни советского человека не

В ответ на мой вопрос ко мне подошли двое мужчин и один из них сказал:

— Поехали! Где ваша машина?

Я показал на красную «копейку» с бумажными транзитными номерами, прикрепленными кусками синей изоляционной ленты к внутренней стороне переднего и заднего стекла автомобиля. Один из них присвистнул.

— Так у вас даже номеров ещё нет.

— А вам шашечки или ехать? — ответил я ему.

В ответ он достал служебное удостоверение. На фотографии мой собеседник был в форме майора милиции.

Тут уже я присвистнул.