619250

с шефом отдела нью-йоркской полиции по борьбе с особо опасными

преступлениями. Такими знакомствами, приятель, не разбрасываются.

Джозеф, не будь зазнайкой, ближе к реальности! – завершил Уолтер своей

любимой фразой, выражавшей его жизненное кредо. Поднявшись,

направился к сейфу.

Осип сидел, наклонив голову и зажмурив глаза, откуда выбегали и

катились по щекам тонкие ручейки капель, он их называл «мои слезки».

Слышал, как за спиной что-то брякнуло, затем глухо захлопнулась

металлическая дверца оружейного сейфа.

– О`кей, я подумаю, – ответил Осип, раскрывая глаза. Перед ним – те

же экраны, но изображение уже с резкостью, с контрастом. И в глазах уже

не печет.

– Или ты ждешь предложения из Голливуда? Чудак, знаешь, сколько

таких, как ты, мечтают о Голливуде? – продолжал Уолтер, который, следует

заметить, не имел ни малейшего понятия о жизни артистов или режиссеров,

разве что по обложкам желтых журналов, где сообщались только последние

сплетни. – Вот ты снял фильм, так? Получил бабки и позолоченную

фигурку, так? И что дальше? Ну, поставил фигурку на полку, ну, показали

тебя разок-другой по телевизору, ну, в газете что-то там тиснули. И что

дальше? – допытывался Уолтер, пытаясь приподнять этот чугунный для

него занавес и проникнуть за кулисы искусства.

52

– Дальше – ничего, – Осип пожал плечами. На Уолтера он вовсе не

сердился, понимал, что с некоторыми людьми разговоры об искусстве вести

не следует, даже неприлично.

А и впрямь, что изменилось в его жизни после успеха на фестивале?

Кажется, все это было еще вчера: во время показа его картины он

напряженно считал, сколько зрителей покинуло зал. Ожидал-то, что выйдет

почти ползала. Но вышли только четыре зрителя! Потом он произнес со

сцены короткий спич, отвечал на вопросы зрителей. Когда в списке

победителей назвали его имя, Осип почему-то даже не удивился. Лишь

после вручения приза и всех аплодисментов, когда возвращались в машине

домой, он вдруг сбавил скорость и вытер набежавшие слезы...

Телефон в те дни звонил, не умолкая, электронный «ящик» даже не

хотелось открывать – столько там было поздравлений!.. Он уже был готов

проснуться знаменитым. Но... где же конкретные предложения и выгодные

контракты? Пару раз какие-то мелкие агентства предложили ему снять 15-

ти минутные рекламные фильмы, толком не выделяя на это ни средств, ни

времени. От такой халтуры Осип, разумеется, отказался.

Несмотря на ворох хвалебных рецензий, его фильм для проката пока

никто не купил. Продюсеры ведут переговоры с дистрибьюторами об

ограниченном прокате картины в США и Канаде. Вроде бы собираются

пригласить на фестиваль игрового кино в Лондоне. Заинтересовались в

России. Пока все. Короткий звон литавр перед гробовой тишиной.

Механизм киноиндустрии, как известно, весьма громоздкий и

запутанный. Для новичка-Осипа было совершенно непонятно, какие

колесики и шестеренки взаимодействуют, приводя этот механизм в

движение. Но уже было очевидно: для того, чтобы стать звездой, одного

успешного дебюта недостаточно.

Фильм «Призраки Бруклин Хайтс», во время съемок казавшийся

Осипу шедевром, теперь как-то поблек, потерял свою призовую

53

золотистость, уже зиял огрехами и виделся ему рядовым фильмом, который

скоро забудут, если уже не забыли даже те немногочисленные зрители.

Нужно теребить продюсеров, связываться с новыми агентствами,

совать им всем под нос свою призовую статуэтку, звонить Нику, унижаться,

предлагать новый сценарий...

Да, кстати, немаловажный вопрос – а про что теперь он хочет

снимать? О чем будет его новый фильм? Долгое время вынашивал

художественный замысел – снять картину о детях, больных раком на

последней стадии. Когда-то работая санитаром в хосписе, Осип

познакомился с некоторыми из них и их родителями. Те дети еще не знали,

что такое смерть, но как будто понимали, что из хосписа уже никогда не

выйдут, поэтому как-то не по-детски ценили каждую минуту жизни...

Но сценарий до сих пор он так и не написал. Пока Осип хочет

снимать только Стеллу...

– Смотри, к этому старому хрычу из 218 номера опять идут две

шлюхи. Ну-ка увеличь, – распорядился Уолтер, указывая на один из

экранов.

Щелчок – и две вытянутые фигуры девушек отчетливо возникли в

полный рост. Вид спереди: белые волосы, коротенькие платьица, туфли, по-

видимому, на очень высоких каблуках, потому что походки у девушек

шаткие, идут как на ходулях. Подходят к двери номера 218, стучат и через

минуту скрываются в том номере.

– Знаешь, что в сумочках этих красавиц? Думаешь, презервативы и

хлысты с наручниками? Нет, там самый чистый, самый свежий

колумбийский кокаин. Наверное... – Уолтер сощурил один глаз, будто