621516

Некоторых трутней можно травить часами – так и не сорвутся. Даже если вытирать о них измазанные ботинки, даже если оскорблять их друзей и родню. Ни слова не скажут, даже на лице румянца не выступит. Так и будут сидеть, терпеть, улыбаться. В точности как ангелок.

Потом ведь обязательно дадут на чай.

– Я на тебя не злюсь. Времена такие, то и дело тянет на ссору нарваться, – Михаил погрузился в меню, закрыв часть лица. Улыбку, Петенька, тебе лучше не видеть. Примешь еще на свой счет, а здесь ведь ничего личного. Сухая статистика.

– Вы прямо Тайлер Дёрден, – фыркнул Петр и тоже посмотрел в меню. Лицо у него при этом было такое, будто верхние позиции сплошь составляли отборные фекалии местного персонала.

– Тебя ж уволили, давай я заплачу за «по пиву», – предложил щедрый бог.

– Неудобно, – вздохнул Петенька, – вы мне лучше вечером позвоните, идет? Я так на успокоительном сэкономлю.

Вот же уж. Извернулся.

– Позвоню, – согласился Михаил.

Петя незамедлительно протянул визитку. Улыбнулся, немного грустно, рука дрогнула.

– Что, в последний раз? – расхохотался Михаил.

Ему не было жаль Петра. Не было жаль ни его несчастной жизни, ни того, что теперь он один на один с рынком труда и потоком мигрантов, ни даже того, что такой молодой парень (не юноша, но муж, сказали бы древние, но у бога на сей счет была своя теория касательно возраста) уже обломал крылья.

После жестокой шутки Петенька совсем раскис. Травил офисные байки, рассказывал про симпатичную секретаршу, про роман со стажеркой, про гадину Виктора Степаныча, который (чтоб его комар за жопу укусил) прижал к стене за ошибку в отчете.

Михаил рассеянно слушал, особенно не вникая в смысл рассказа. В реальность его вернула сказанная вскользь фраза:

– Мать свечку поставила…

– Верующая, что ли? – криво ухмыльнувшись, уточнил бог.

– У нас вся семья – верующие, – почти гордо ответил Петенька. Почти, потому что вид у него был слишком несчастный для подлинной гордыни. Вот ведь действительно не поймешь, кто кого спас. То ли Петя – бога, то ли бог – Петю. Просто фактом своего существования на крыше небоскреба.

– В церковь ходите, поститесь, яйца катаете на Пасху? – поддел Михаил.

– Хожу, – набычился Петя, хотя с его телосложением уместнее было сказать «надулся». Чуть полноватый, в очках, гладко выбритый – выражением лица он сейчас был похож на ребенка.

– «Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете»*, – процитировал бог. Хотел подловить – работало часто.

– Иоанн, Евангелие, – буркнул Петя.

– «Горе им, потому что идут путем Каиновым, предаются обольщению мзды, как Валаам, и в упорстве погибают, как Корей»*, – Михаил заинтересовался.

– Иуда, – ответил Петр. Ему вдруг стало неуютно, и он заерзал на стуле. – Хватит уже, тут люди едят. Нехорошо.

Михаил посмотрел на раба Божьего, и ему тоже стало неудобно. Только ерзать он не стал – не солидно.

***

Вечером визитка попалась на глаза будто сама собой. Выпорхнула из кармана вместе с подсохшим галстуком, упала на ковер и осталась там лежать, сверкая своими буквицами. Михаил достал со стола мобильник, набрал цифры.

Пара гудков, и готово. Ждал, что ли?

– Алло.

– Алло и тебе. Я жив-здоров, можешь не пить валерьянку.

– Это хорошо, ну, бывай, – голос у Пети подозрительно дрожал.

– Случилось чего?

На том конце молчали.

Михаил тоже молчал, не слишком хорошо представляя себе, что можно в такой ситуации сказать. В конце концов, его одолела очередная банальность.

– Ты живой там?

– Ж-живой.

– Так случилось-то что?

– М-мама, – пробормотал Петя. Пробормотал и разрыдался.

Михаилу не нужно было быть богом, чтобы понять, что с родным человеком Петра случилась беда.

– Может, мне приехать? – ляпнул он на автомате.

Петя сбивчиво ответил, что не будет возражать, и продиктовал адрес.

***

Ночной город нравился Михаилу куда больше столицы при свете. Из берлог выползали бомжи, на оживленные трассы слетались стайки проституток, зато Улей засыпал. Трутни укладывались в соты, цепенея до следующего утра, когда можно будет принести пользу возлюбленной матке. Матери, дочери, мужу, сыну, начальнику – не важно, лишь бы был кто-нибудь. Там. Наверху.

Когда бог добрался до спального района, настроение снова было ни к черту. Сто раз пожалев, что ввязался в авантюру, он поднимался по лестнице. Лифт не работает – само собой. Только в комиксах бог может воспользоваться лифтом безнаказанно, в реальности техника обламывает его ничуть не реже прочих обитателей несчастной планетки.

Звонок.

Несколько секунд томительного ожидания. Михаил притащил с собой водки и нелепой закуски из ночного ларька, поэтому развлекался перед дверью шуршанием пакета.

– П-проходи, – пригласил зареванный Петя. На нем был халат, из чего Михаил сделал вывод, что по поводу мамы предпринять что-либо сейчас было уже невозможно.

Они разместились на кухне, где кроме ленивых тараканов и еще более ленивого кота никого больше не было. Помимо кухни в квартирке теснилась еще одна комнатка таких же скромных размеров. Ничего не скажешь, не шикует «пятнадцатиэтажник». Можно сказать, пробивается изо всех сил.