6748

Как только страдающий бездельем Абу-ль-Фарадж услышал это, то он сразу побежал в юрту к отцу за лечебным вином и холодной горной водой, что бы утолить жажду поэта. Там он встретился с Чормаганом, который принимал общеукрепляющие процедуры, направленные на избавление от соляных отложений в области шейных позвонков, то есть попросту лежал и с удовольствием принимал массаж шеи. Известия о том, что самое главное препятствие устранено, и посольства могут отправляться в путь, не заставило его прервать процедуру, ибо лишний час, или два тут уже роли не играет, так, как посольства теперь отправятся на месяц раньше крайнего срока. Он лишь сказал посланцу, принёсшему добрую весть,

– Иди к Коркузу и спроси вина из моих бурдюков, тех, четырёх, темных, сделанных из кожи гиссарских баранов. Ну и еще, веди его к себе. Я тоже скоро приду.

Минут через сорок помолодевший и довольный Чормаган, при сабле, открыл полог юрты Раббан-аги, где располагался штаб подготовки посольства. Увидя главнокомандующего с оружием все встали и молча, отдали честь, приклонив головы. Он, обойдя по солнцу, очаг, сел на предназначенное ему место в северной наиболее почётной части юрты, и приготовился слушать доклад своего подчинённого о готовности посольств. Раббан – ага так же не любивший лишних слов, вместо витиеватого доклада описывающего все трудности выполнения задания и самоотверженность исполнителей, которых необходимо было, конечно же, наградить, сразу и обильно, молча, протянул Чормагану четыре тетради в скромном хромовом переплёте. Чормаган открыл наугад и стал читать по-монгольски написанный уйгурским алфавитом текст,

– …….там турки взимают дань за проход, по четверти серебряной монеты за караван, в день. ….Провожатый доведет до моря и договорится о переправе, правда сумму за провоз можно уменьшить вдвое! ……Всадник на лошади два медяка, всадник, ведущий лошадь три. …….Спят франки раздетыми на общих кроватях в гостиных дворах…….Молится путнику лучше в преддверии⁹⁰ церкви….

Затем он подозвал к себе батыров – послов Илию и Елисея вручил им по тетрадке каждому. Одну из оставшихся двух, он приказал отправить немедленно в Орду, выделив для этого три десятка улан, другую он оставил у себя, повелев привязать её намертво к древку своего шести бунчужного знамени. Закончив официальную часть, Чормаган позвал Коркуза, скромно стоявшего с двумя бурдюками у входа в юрту. Коркуз нехотя вошёл внутрь, с каждым шагом теряя всякую надежду сохранить бурдюки для себя.

Чормаган кивнул, и большая белая фарфоровая пиала наполнилась темно-красным почти чёрным вином, сделанным из сорта винограда Тойфи. Наполненную вином пиалу мальчик Абу-ль-Фарадж с поклоном протянул Муслих ад-Дину из города Шираза. Тот с поклоном взял пиалу двумя руками и, выпив, так же с поклоном отдал мальчику пустую пиалу. Чормаган в знак признательности наполнил пиалу золотыми. Когда ширазец попытался отказаться от золота, Чормаган ответил,

– Это не плата, это пиала тебе в подарок, – чем заставил принять пиалу с золотом.

Следующую чашу с вином, а потом и с золотом получил сам Харун бин Тума аль-Малати, потом мастер, изготовивший футляры, потом Коркуз, правда ему достались три пиалы с вином и ни одной золота, но это мелочи для казначея всей Орды. Ведь золото не кончается так быстро, как хорошее вино. Раббан – ага выпил только одну пиалу, и сразу опьянел. Он уснул, приклонив голову на левое плечо Чормагана.

Чормаган взмахом руки, чтобы не разбудить друга, объявил малый Наддом, праздник, приуроченный к прощанию с посольством. Темники, тихо выходя из юрты, в полголоса стали подзывать сотников и отдавать приказания к подготовке праздника.