69 этюдов о русских писателях

Затем последовало возвращение в Ленинград, переезд в Харьков, откуда Введенский изредка наезжал по делам в Москву и Ленинград. Начало Отечественной войны принесло Введенскому и Хармсу гибель, но не на поле сражения. 27 сентября 1941 года Введенский был вновь арестован и этапирован в глубь страны. По официальному свидетельству, он умер 19 декабря того же года, в возрасте 37 лет (пушкинский возраст!). Но как умер, неизвестно: то ли скончался от болезни, то ли был застрелен конвоем, то ли просто выбросили по ходу движения эшелона с арестованными, – и такое бывало.

Все буднично. Просто. Взяли и вычеркнули из жизни талантливого человека. И не охнули. Увы, не в первый раз и не в последний. Россия любит мертвых знаменитостей.

Часть архива Александра Введенского безвозвратно потеряна: при первом ареста жена со страху сожгла некоторые рукописи поэта, другая часть исчезла в недрах НКВД. Но какая-то часть была спасена, и в начале 80-х годов на Западе издали двухтомник Введенского, а уж потом и у нас.

Стихи

Говорить о поэте и не приводить строки его произведений – абсурд. Предлагаю начало «Элегии»:

Осматривая гор вершины,
их бесконечные аршины,
вином налитые кувшины,
весь мир, как снег, прекрасный,
я видел темные потоки,
я видел бури взор жестокий,
и ветер мирный и высокий,
и смерти час напрасный...

Попутно следует заметить, что в поэзии Введенского есть три доминанты: смерть, Бог и время. По существу, все его творчество роится вокруг этих трех фундаментальных тем. Приведу еще один фрагмент из «Элегии».

Летят божественные птицы,
их развеваются косицы,
халаты их блестят, как спицы,
в полете нет пощады.
Они отсчитывают время,
они испытывают бремя,
пускай бренчит пустое стремя —
сходить с ума не надо...

Читать, как видите, Введенского не просто – смыслы, образы, метафоры громоздятся друг на друга. Это плотное, природное письмо. Еще один отрывок из стихотворения «Мне жалко, что я не зверь»:

Есть еще у меня претензия,
что я не ковер, не гортензия,
мне жалко, что я не крыша,
распадающаяся постепенно,
которую дождь размачивает,
у которой смерть не мгновенна.
Мне не нравится, что я смертен...

Многие строки Введенского – это мудрость жизни, увиденная глазами ребенка. Наивно. Но глубоко, в суть.

Личная жизнь

Можно, конечно, и дальше приводить отрывки из пронзительных прозрений Введенского, к примеру, – «мне страшно, что я неизвестность /мне жалко, что я не огонь». Но глава диктует свои сокращения. Заинтересовавшиеся стихами Введенского всегда могут найти его книжку и прочитать. Но за стихами подчас не виден сам человек: какой он был, что любил, как строил свои отношения с женщинами, – без этих подробностей ныне ничего не печатается и ничего не читается: вынь да положь частную жизнь!

Кое-что вынем. Из воспоминаний Елизаветы Коваленковой, тогда молоденькой актрисы Малого театра Лизы Фохт: «Я очень хорошо помню, как он выглядел. Он мало заботился об элегантности, носил всегда один и тот же костюм – черный, в мелкую белую полосочку, вероятно, дорогой: но весь обсыпанный пеплом: Саша не расставался с пачкой «Казбека». У него были красивые черные глаза, но кожа в каких-то щербинках и зубы плоховатые, а еще постоянный насморк. И всегда – чистые большие платки: где он при своей кочевой жизни умудрялся стирать эти платки и вечную белоснежную рубашку, которую носил с галстуком, – оставалось загадкой...»

Между Введенским и Лизой Фохт была любовь. Но женился он на другой, на Анне Ивантер, на Нюрочке. Произошло это в 1928 году. Воспоминания Анны Ивантер:

«Мы с ним идем по улице, и тут он говорит: «Я вас сейчас поцелую». Я ответила: «Нет, этого я не разрешу!» – и ему это понравилось. «Но телефон, – говорит, – дадите?» Телефон я ему дала. А он все настаивал: «Пока вы меня не поцелуете, домой не пущу...»

«Потом мы с ним поженились, – продолжает свои воспоминания Анна Семеновна, – но до этого он еще бывал у своей Тамары, она плакала, никак не хотела с ним расстаться... Жить с ним было интересно, легко... Когда он писал, он говорил вслух, а меня посылал в другую комнату. Если Маршак ему заказывал стихотворение, то «он его придумывал моментально, но к Маршаку приходил только через неделю, чтобы Маршак не подумал, что он наспех написал».

И еще интересная подробность из воспоминаний Ивантер: «Еще был кот Пуся, к которому Введенский относился очень нежно. Бывало, вернется поздно вечером и кричит с порога: «Где мой Пуся?» Мать ему говорила: «Что же ты сразу Пусю зовешь, почему не Нюрочку?»