6fe33687fe1e42e8f005473e4c927e62

Ошеломленный и растерянный Ричард не нашелся, что сказать, и снова обнял ее, ласково перебирая рассыпавшиеся по плечам золотые локоны, но Элеонора отстранилась. Подняв руку, она ласково погладила его по щеке, едва касаясь кончиками пальцев. Ричард растерялся окончательно, в мозгу невольно промелькнула мысль, что все это ему просто снится. Однако ощущение тепла ее ладони и мягкости ее тела, прижавшегося к нему, было совсем не похоже на бесплотную иллюзию. Ее руки обвили его шею и утонули в густой серебряной волне, вынуждая его наклонить голову. Он попытался снова поймать ее взгляд, но она опустила ресницы и приподнялась на цыпочки.

- Не оставляй меня, – прошептала Элеонора и нежно коснулась губам его губ. Ричард ошеломленно застыл, не в силах поверить в происходящее, и машинально ответил на поцелуй. Ее руки на мгновение замерли на его плечах, а затем скользнули вниз и принялись расстегивать пуговицы его пиджака. – Помоги мне забыть, – прошептала она. – Помоги мне забыть обо всем, – тяжелая ткань с тихим шелестом упала на пол и застыла темной грудой у их ног. – Не оставляй меня.

Ее руки снова скользнули вверх и принялись развязывать его галстук. Темные ресницы над затуманенным желанием, серебром, дрогнули. Герцог медленно поднял руку и накрыл ее ладонь своею, нежно, но твердо удерживая ее пальцы, не позволяя закончить начатое. Элеонора подняла голову, и он снова увидел ее глаза. В них светились отчаяние, растерянность и молчаливый вопрос. Ричард грустно усмехнулся и покачал головой.

- Не надо, Лин, – тихо произнес он с горечью и сожалением. – Только не так. Это все шампанское… Ты слишком много выпила. Ты пьяна. Завтра ты будешь жалеть об этом.

С минуту Элеонора молча смотрела на него, а затем странно улыбнулась.

- Завтра не существует, Ричард. Его нет. Может быть, я пьяна или сошла с ума. Мне все равно. Я не могу больше быть одна, и если ты сейчас уйдешь, я не знаю… – она запнулась и неуверенно и отчаянно посмотрела на него. – Я не знаю, что со мной будет. Я так больше не могу. Мне все равно, что будет завтра, послезавтра, через год. Мне все равно, слышишь?! Ты мне нужен. Сегодня. Сейчас. Только это имеет значение. А завтра… Завтра может никогда не наступить.

Она высвободила свои пальцы из его ладони и снова занялась его галстуком. Еще мгновение он как-то неуверенно смотрел на нее, а затем решительно обнял, привлекая к себе, в его глазах светились горечь, боль и… счастье.

- И все же ты будешь жалеть, – прошептал он.

- Может быть, – так же шепотом ответила она, ласково касаясь его губ своими. – А может быть и нет. Мы этого не узнаем, пока не наступит завтра.

«Такая же порывистая и безрассудная, как двадцать лет назад».

Закрыв глаза, он крепче прижал ее к себе и с просыпающейся страстью ответил на поцелуй. Темная шелковая лента галстука мягко скользнула вниз…

«Боже, как плохо…»

Элеонора с трудом приподняла до невозможности тяжелые, словно налитые чугуном, веки, но тут же снова зажмурилась от ударившего в глаза ослепительно яркого света, отозвавшегося в голове мерзкой ноющей болью, и со слабым стоном зарылась лицом в подушку. У нее было такое ощущение, будто внутри черепа постоянно что-то взрывалось, распространяя одну за другой волны обжигающе резкой боли. Перед глазами поплыли цветные круги, а желудок скрутило спазмом.

«Господи, что со мной?»

Во рту было болезненно сухо и чувствовался какой-то отвратительный привкус. С трудом разлепив пересохшие и потрескавшиеся губы, Элеонора нервно сглотнула. Ей страшно хотелось пить, но в теле царила ужасная слабость, а мышцы отозвались странной желейной дрожью. Мысли путались и разбегались, голова была странно тяжелой и жутко болела.

«Что случилось? Я заболела? Господи, только этого не хватало!»