6fe33687fe1e42e8f005473e4c927e62

- В роли Мессалины, разумеется, будет несравненная Шанталь, – добавила она с наигранным восхищением и снова сделала паузу, явно ожидая ответа. Но Альберт ничего не сказал и продолжал смотреть в сторону отсутствующим взглядом. Ничуть не обескураженная, хотя и несколько разочарованная его реакцией девушка продолжила. – Сначала Европа, теперь Америка. О, эта актриса, безусловно, талантлива, ведь ей удалось свести с ума чуть ли не весь мир. Несравненная Шанталь! Звезда Парижской сцены! Королева Нью-Йорка и Чикаго, – истерично-восторженно продекламировала Элиза, пародируя отзывы газетных колонок. – Сотни поклонников, тайных и явных, осаждающие театры в надежде увидеть ее хоть на мгновение и лелеющие мечту о взаимности. Боже… – она снова сделала паузу, с трудом подавляя клокочущие внутри презрение и ядовитую ненависть. – Право же, здешняя публика на удивление благосклонна, – вновь заговорила Элиза секунду спустя прежним иронично-надменным тоном, но на этот раз в нем едва заметным эхом зазвучали нотки злорадного удовлетворения. – Ослепленная внешностью больше, чем игрой, она возвела эту театральную куклу на пьедестал и поклоняется ей, словно идолу. Молва возносит ее до небес. На светских вечерах и раутах только и разговоров, что о ней. Как она талантлива, как она красива… Мужчины засыпают ее цветами и подарками, явно и откровенно добиваясь ее благосклонности, и не стыдятся признаваться в этом во всеуслышанье! Даже те, кого считают самыми почтенными и уважаемыми джентльмены, благоволят ей, посещают ее спектакли!.. Неужели никто из них даже не понимает, как смешно все это выглядит со стороны. Смешно и унизительно! Мне иногда кажется, что еще немного – и они провозгласят ее богиней! Этакой новой Девой Марией двадцатого века. И никто из них даже не подозревает, что скрывается за ангельской внешностью и неприступностью их новоявленной святой! – закончила она свой драматический монолог и выжидающе посмотрела на Альберта. На этот раз откровенный намек, прозвучавший в ее последних словах, равно как и вся эта пламенно-обличающая речь, не могли остаться без внимания – он должен был сказать хоть что-то. Хотя бы из вежливости.

Впрочем, на этот раз «дядюшка» не заставил себя ждать. Услышав ее слова, Альберт едва заметно подался вперед, смерил ее внимательным взглядом и нахмурился.

- Что ты имеешь в виду? – наконец коротко обронил он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал как обычно.

На лице Элизы отразилась легкая растерянность человека, удивленного внезапным и необъяснимо пристальным вниманием к чему-то, что он считал незначительным или очевидным, которая, впрочем, тут же сменилась гримаской досады и легкого раздражения.

- Мне бы не хотелось, чтобы меня считали одной из тех светских сплетниц, которых вы так не любите, – протянула она с прекрасно разыгранными неуверенностью и смущением, – но, увы, то, что я узнала о прошлом нашей несравненной королевы Чикаго, не оставляет места сомнениям. Факты, как известно, вещь упрямая, с ними не поспоришь. И эти самые факты свидетельствуют, что гордость и неприступность Шанталь – ложь. Игра. Безусловно, великолепная, но всего лишь игра. Такая же, как и на сцене, где она изображает принцесс и императриц. Лживая, изощренная, расчетливая игра профессиональной актрисы, пытающейся выдать себя за настоящую леди. Хотя, как я уже говорила, мы должны признать – она, должно быть, действительно необычайно талантлива: столько времени водить за нос сотни своих глупых незадачливых поклонников, и никто даже не догадывается о том, что она представляет собой на самом деле. Она действительно достойна восхищения. Великолепная актриса! Впрочем, здешние поклонники сами виноваты во всем. – Элиза распалялась все сильнее и сильнее. Казалось, она забыла о присутствии Альберта и говорила скорее с собой, чем с ним. – Подумать только: поклоняться какой-то актрисе, словно богине. Это просто смешно! И отвратительно!

- Элиза, говори яснее, – наконец, не выдержав, нетерпеливо прервал Альберт ее излияния. – Я не понимаю…

Почувствовав, что начинает выходить из роли, Элиза попыталась взять себя в руки.

- Прошу прощения, дядюшка. Просто я до глубины души возмущена наглостью и притворством этой женщины. Не понимаю, почему мужчины, которые униженно вымаливают ее благосклонность, ежедневно шлют ей корзины цветов и дорогие подарки, не видят, какова она на самом деле? Вот уж воистину внешность обманчива. Шанталь отнюдь не невинный ангел, а просто притворщица. Хитрая лживая лицемерка, которая прикидывается святой, в то время как всё, что ей надо – это подношения, которые бросают к ее ногам глупые поклонники. Она изображает из себя гордую неприступную красавицу, удерживает их на коротком поводке, распаляя якобы случайными знаками внимания, а сама присматривается и приценивается, чтобы выбрать самого богатого и влиятельного. Да уж… Такая хищница своего не упустит, – Элиза презрительно усмехнулась и замолчала.