747: Creating the World's First Jumbo Jet and Other Adventures from a Life in Aviation

Они всегда полностью поддерживали мои мечты. Мой отец неожиданно умер во время войны. Мама ужасно скучала по нему и последовала за ним через несколько лет. Это случилось довольно рано в моей карьере в Boeing. Я бы очень хотел, чтобы они дожили до появления 747-го. После того как они терпели все эти мои эскизы и много раз бились головой о модели, висевшие под потолком моей комнаты, они были бы в восторге, увидев, как я воплощаю свои мальчишеские мечты.

Я поступил в Вашингтонский университет в возрасте 18 лет осенью 1939 года. Это было волнующее и пугающее время. 3 сентября в Европе началась Вторая мировая война, и над нами, подростками и двадцатилетними, нависло огромное облако неопределенности. Мировые события были частой темой для разговоров, когда я с друзьями ездил на машине в университетский городок и обратно на старом De Soto.

В Колледже аэронавтики Университета Южной Калифорнии преподавали такие профессора, как Истман и Мартин, а также доктор Кирстен. Одним из моих учителей был молодой ассистент профессора по имени Роберт Хейдж, который во время Второй мировой войны служил в ВВС США, а после возвращения присоединился к компании Boeing. Мы с Бобом вместе работали над программой 707, пока он не перешел в McDonnell Aircraft в 1958 году. Позже Мейдж возглавил разработку McDonnell Douglas DC-10, самого успешного конкурента 747-го.

Я любил математику и физику, поэтому работа в UW давалась мне легко. Мы были высококонкурентной группой, и я стремился получать самые высокие оценки по программе. Я постоянно лидировал в академическом зачете, за исключением того случая, когда Дейл Майерс, хороший друг и отличный инженер, обошел меня в продвинутой аэронавтике. Впоследствии Дейл стал вторым командиром в НАСА.

В целом, это было очень хорошее образование, и я наслаждался каждой минутой. Тот факт, что я впитывал его как губка, говорил о том, что я на правильном пути. Это было то, чем я должен заниматься в жизни.

В последние два года учебы я устроился на летнюю работу в компанию Boeing. Работа механиком на участке сборки помогла мне оплатить учебу. Моя зарплата в Boeing составляла всего 62,5 цента в час!

Перед окончанием средней школы Кливленда мы, старшеклассники, проходили презентации армейской и военно-морской программ подготовки офицеров запаса для колледжей. Армейская программа длилась всего два года и не казалась такой уж захватывающей. В отличие от нее, военно-морская программа длилась четыре года и была полна интересных предметов, поэтому по прибытии в UW я записался в Корпус подготовки резервных офицеров ВМС.

Военно-морской ROTC был классным учебным заведением. Там мне платили 25 центов в день, что в те далекие времена было очень много. Еще лучше то, что я научился небесной навигации, которая в то время была необходимым авиационным навыком. Между учебой в колледже и ROTC в течение учебного года, а также летней работой в Boeing, жизнь была довольно насыщенной, пока я не закончил школу.

К счастью, эти требования не помешали мне познакомиться с очаровательной девушкой по имени Нэнси Френч! Нэнси училась на год раньше меня в Университете Южной Калифорнии, где специализировалась на домашнем хозяйстве. Я познакомился с ней на танцах NROTC на младших курсах, и мы начали встречаться. Мы довольно быстро влюбились друг в друга. Она была очень привлекательной, у нее была особая осанка, манера говорить и отточенные манеры - черты, которые в те времена обозначались как "много класса".

На этом фоне события в Европе продолжали ухудшаться. Низкие страны и Франция пали под ударами Гитлера в 1940 году, и началась Битва за Британию. Англия выжила благодаря помощи по ленд-лизу, предоставленной Соединенными Штатами. Становилось все более очевидным, что мы как нация не можем оставаться нейтральными перед лицом распространяющегося фашизма.

Я учился на младших курсах Университета Южной Калифорнии, когда японцы разбомбили Перл-Харбор. Это шокирующее событие 7 декабря 1941 года втянуло Соединенные Штаты в глобальный конфликт на два фронта, к которому мы не были готовы. Из-за традиционной антипатии Америки к постоянным армиям мы были чертовски далеки от мобилизации крупных сил и их оснащения. Наша промышленность еще не была готова производить все самолеты, корабли, танки и другое оружие, которое внезапно понадобилось нам и нашим союзникам.

Я отчетливо помню, как отрезвляющий груз этих проблем навалился на меня, когда я слушал обращение президента Рузвельта к Конгрессу и нации 8 декабря, когда он объявил, что мы вступили в войну. Как и многие молодые американцы, я был готов и желал внести свой вклад, каким бы он ни был. Я отложил все мысли о карьере и вместо этого приготовился к призыву к оружию.

Выпускной год был просто сумасшедшим. Горько-сладким и суматошным, потому что я знал, что очень скоро мы с одноклассниками отправимся на помощь в глобальной войне. Многие друзья уже были призваны в армию или бросили школу, желая поступить на службу. Жизнь в кампусе стала очень странной.