8 Основ обретения жизненной силы. Как выиграть в кальмара с Киай Цигун

Я не вел себя ни вызывающе, ни самоуверенно, никогда не пытался подавлять и самоутверждаться за чужой счет, как многие из тех, кто обладал хоть какой-то силой. До того как меня увидели в той памятной коллективной драке, никто даже не догадывался о том, что я что-то знаю или умею в боевых искусствах. Да и сам я не считал себя ни героем, ни чемпионом. Я тренировался рано утром, когда мои товарищи мирно спали, досматривая сны. Выбегал из общежития и бежал к морю, нанося удары руками на бегу. На море я растягивался, отрабатывал технику и выполнял удары ногами. На обратном пути я совершал свои 100 прыжков. После занятий в институте, вернувшись в свою комнату в общежитии, я делал 100 отжиманий и затем, лежа на полу, 100 подъемов ног за голову и 100 наклонов к ногам, чтобы качать пресс. Часами отрабатывал базовые движения, делал прогоны боевых форм карате – ката. Это видели только мои друзья, разделявшие со мной комнату в общежитии. Сначала они пытались заниматься вместе со мной, но их хватило ненадолго.

Той же осенью мой давний друг познакомил меня со своим сокурсником, который представился как знаток и адепт карате. Но встретив меня и оценив своим критичным взглядом, он не увидел во мне не то что воина, но даже сколько-нибудь примечательного бойца. Я не вписывался в его картину героя: худой – примерно 50 кг – и совсем не атлетично сложенный. Каратист был крупнее и выше меня, вел себя вызывающе и самоуверенно. Думаю, он был килограммов на 20 тяжелее. Я не мог не обратить внимания на его руки: вздутые мускулы, костяшки кулаков украшали внушительные мозоли от набивок. Смотрел он пристально и с прищуром, подавляя взглядом. Он скептически глянул на мои руки – они не выглядели как оружие. К тому времени я уже перестал заниматься набивкой и закалкой, хотя мог разбить бутылку ребром ладони.

Похоже, он ожидал увидеть устрашающего бойца, а встретил меня – абсолютное несоответствие образу. Я не внушал страха, не излучал силы – в общем, оказался в его глазах полным разочарованием. Его желание познакомиться поближе быстро пропало, я был ему неинтересен. Он сразу решил, что лучше и сильнее меня.

Чтобы окончательно расставить точки над «i», он пригласил меня к себе и продемонстрировал силу тамешивари (искусство ломать). У него в комнате лежала целая стопка клееных спинок от стульев, которые очень трудно сломать – они прочные и еще вибрируют при ударе, будучи изогнутыми. В углу стоял специальный стенд, на котором он крепил спинки и ломал их прямым ударом. Я пробовал как-то ломать такие спинки – но вместо этого чуть не сломал себе кисти. Легче было разбить обычный красный кирпич. Я не встречал никого, кто мог сломать такую спинку ударом кулака.

Мне интересно было взглянуть на его тамешивари, но я не подозревал, что меня ждет акт демонстрации силы и устрашения. Мой новый знакомый встал перед стендом, завел правую руку за спину и выставил левую руку с открытой ладонью перед собой на уровне спинки. После этого он сконцентрировался, продышался, затем быстро и глубоко вдохнул и ударил правой рукой, сжатой в кулак, по спинке стула. Раздался громкий треск, и спинка разлетелась на две части. Это был отличный удар, хорошо поставленный и тренированный. Я был впечатлен.

Последовало предложение продемонстрировать силу моего удара на следующей спинке от стула. Я отказался, честно признавшись, что уже пробовал, но не смог разбить. Тем самым я как бы признал в его глазах свое поражение. Его взгляд красноречиво выразил то, что он не произнес вслух. После этого случая его поведение по отношению ко мне стало агрессивным и вызывающим. Убедив себя в собственном превосходстве, он хотел посвятить в это других. Меня знали все – его не знал никто, поэтому желание побить меня было логичным, чтобы прослыть чемпионом.

Крушитель спинок приходил к нам в комнату и несколько раз пытался спровоцировать меня на драку, но я уклонялся. Начать драку со мной без причины он не мог, поэтому искал повод. Я не понимал, зачем нам драться, и относил его поведение к плохому воспитанию. Но не могу не признать, что его демонстрация посеяла во мне страх по поводу возможного исхода нашей драки, случись мне пойти на нее. Я представлял, как кости лица, точно так же, как спинка стула, трескаются и ломаются, если я пропущу его удар. Я не мог гарантировать, что мне удастся уклониться или блокировать удар такой скорости и силы. Более того, я никогда не видел никого, кто бил вот так – заведя руку за спину, так что невозможно было увидеть движение, пока не станет слишком поздно.

Я не трусил, но опасался и совсем не хотел портить свою внешность. Поэтому решил не поддаваться на провокации, разруливая все словами и уклоняясь от эскалации стычек. К счастью, его ум работал не так хорошо и быстро, как его руки, так что мне удавалось избегать его нападок. Через пару недель он отстал, хотя при встрече в коридоре бросал на меня взгляды, полные угрозы и презрения. Я отводил глаза и старался поскорей пройти мимо.