813

Усиленные полицейские предосторожности на улице Перголезе порадовали заключенного. Многочисленные группы агентов запрудили всю улицу. Что касается виллы Дюпон, то она была просто-напросто закрыта для движения.

– Осадное положение, – усмехнулся Люпен. – Вебер, раздай от моего имени по луидору каждому из этих бедняг, которых ты потревожил без надобности. Все-таки здорово вы перетрусили! Еще немного, и ты надел бы мне наручники.

– Мне недоставало лишь твоего желания, – ответил господин Вебер.

– Так давай, старина. Надо же уравнять счет между нами! Подумай, у тебя сегодня всего лишь три сотни людей!

Со скованными руками Люпен вышел из экипажа у крыльца, и его тотчас доставили в комнату, где находился господин Формери. Полицейские ушли. Остался только господин Вебер.

– Прошу прощения, господин следователь, – сказал Люпен, – возможно, я опоздал на две-три минуты. Будьте уверены, в следующий раз я постараюсь…

Господин Формери был мертвенно-бледен. Его сотрясала нервная дрожь.

– Сударь, госпожа Формери… – заикаясь, начал он, но, задохнувшись, вынужден был умолкнуть, у него перехватило горло.

– Как она поживает, славная госпожа Формери? – с интересом осведомился Люпен. – Я имел удовольствие танцевать с ней минувшей зимой на балу в ратуше, и это воспоминание…

– Сударь, – снова заговорил следователь, – сударь, вчера вечером госпоже Формери позвонила ее мать, попросив срочно приехать. Госпожа Формери тотчас ушла, к несчастью, без меня, поскольку я как раз изучал ваше дело.

– Вы изучали мое дело? Какая глупость, – заметил Люпен.

– Так вот, в полночь, – продолжал следователь, – не дождавшись возвращения госпожи Формери, я забеспокоился и поспешил к ее матери. Госпожи Формери там не оказалось. Ее мать ей не звонила. Все это было гнуснейшей западней. В настоящее время госпожа Формери все еще не вернулась.

– Ах! – с возмущением произнес Люпен.

И, поразмыслив, добавил:

– Насколько я помню, госпожа Формери очень красива, не так ли?

Следователь, казалось, не понял. Он подошел к Люпену и встревоженным голосом несколько театрально продолжал:

– Сударь, сегодня утром меня предупредили письмом, что мою жену мне вернут сразу же, как только будет обнаружен господин Стейнвег. Вот это письмо. На нем подпись – Люпен. Оно от вас?

Люпен взглянул на письмо и с важным видом заявил:

– Оно от меня.

– Это значит, что вы принуждением хотите добиться от меня руководства поисками господина Стейнвега.

– Я этого требую.

– И сразу после моя жена будет свободна?

– Она будет свободна.

– Даже в том случае, если поиски окажутся бесплодными?

– Такое недопустимо.

– А если я откажусь? – воскликнул господин Формери в неожиданном приступе возмущения.

Люпен прошептал:

– Отказ мог бы иметь серьезные последствия… Госпожа Формери красива…

– Ладно. Ищите… вы хозяин, – проскрежетал господин Формери.

И господин Формери скрестил руки, как человек, который умеет при случае смириться перед превосходящей силой событий.

Господин Вебер не проронил ни слова, но в ярости кусал свои усы, и чувствовалось, какой гнев он испытывает, вновь уступая капризам этого врага, побежденного, но по-прежнему победоносного.

– Поднимемся, – сказал Люпен.

Они поднялись.

– Откройте дверь этой комнаты.

Ее открыли.

– Пускай с меня снимут наручники.

С минуту господин Формери и господин Вебер колебались, обмениваясь вопросительными взглядами.

– Пускай снимут с меня наручники, – повторил Люпен.

– Я за все отвечаю, – заверил помощник начальника полиции.

И, подав знак сопровождавшим его восьмерым солдатам, добавил:

– Оружие к бою! По первой команде – огонь!

Солдаты достали свои револьверы.

– Сложить оружие, – приказал Люпен, – и руки в карманы.

Заметив сомнение полицейских, он решительно заявил:

– Клянусь честью, я здесь для того, чтобы спасти жизнь агонизирующего человека, и не собираюсь сбегать.

– Честь Люпена… – пробормотал один из полицейских.

Резкий удар по ноге заставил его взвыть от боли. Все полицейские, содрогаясь от ненависти, рванули вперед.

– Ни с места! – крикнул господин Вебер, встав между ними. – Начинай, Люпен… Даю тебе один час… Если через час…

– Никаких условий, – возразил неуступчивый Люпен.

– Э-э! Делай по-своему, скотина! – в отчаянии буркнул помощник начальника полиции.

И, отступив, увлек за собой своих людей.

– Прекрасно, – сказал Люпен. – Теперь можно спокойно работать.

Усевшись в удобное кресло, он попросил сигарету, закурил ее и стал пускать в потолок кольца дыма, в то время как остальные ждали, не пытаясь скрыть своего любопытства.

Через какое-то время Люпен произнес:

– Вебер, вели отодвинуть кровать.

Кровать отодвинули.

– Пусть уберут все занавеси алькова.

Занавеси убрали.

Наступило долгое молчание.

Это было похоже на один из тех гипнотических экспериментов, при которых присутствуют с иронией, смешанной с тревогой и неясной боязнью таинственных вещей, которые могут случиться. Быть может, доведется увидеть возникшего из пространства умирающего, вызванного неумолимыми заклинаниями мага. Быть может, доведется увидеть…

– Как, уже! – воскликнул господин Формери.