813

– Все в порядке, – сказал Люпен. – Неужели вы думаете, господин следователь, что я ни о чем не размышляю в своей камере и заставил бы доставить меня сюда, не имея каких-либо точных соображений по этому вопросу?

– И что? – спросил господин Вебер.

– Пошли одного из своих людей к щитку электрических звонков. Это должно быть недалеко от кухни.

Один из полицейских удалился.

– Теперь нажми на кнопку звонка, который находится здесь, в алькове, на высоте кровати… Хорошо… Жми сильнее… Не отпускай… Ну, хватит… Теперь верни типа, которого посылали вниз.

Через минуту появился полицейский.

– Ну что, артист, ты слышал звонок?

– Нет.

– Один из номеров на щитке отозвался?

– Нет.

– Прекрасно. Я не ошибся, – сказал Люпен. – Вебер, будь любезен, отвинти этот звонок, как видишь, он фальшивый. Вот так… Крути фарфоровый колпачок вокруг кнопки… Прекрасно… А теперь что ты видишь?

– Что-то вроде воронки, – отвечал господин Вебер, – похоже на конец какой-то трубки.

– Наклонись… приложи рот к этой трубке, как будто это рупор.

– Готово.

– Позови… Позови: Стейнвег!.. Эй! Стейнвег!.. Не надо кричать… Просто говори… Ну что?

– Никто не отвечает.

– Тем хуже, он умер… или не в состоянии ответить.

– В таком случае все пропало! – воскликнул господин Формери.

– Ничего не пропало, – возразил Люпен, – просто все будет дольше. Как у всех трубок, у этой два конца; надо найти второй.

– Но для этого придется разрушить весь дом.

– Да нет… нет… Вы увидите…

Люпен сам принялся за работу в окружении полицейских, которые, впрочем, больше были озабочены тем, чтобы смотреть, что он делает, чем следить за ним.

Он перешел в другую комнату и сразу же, как и предвидел, заметил свинцовую трубку, видневшуюся в углу комнаты и поднимавшуюся к потолку, как водопроводная труба.

– А-а! – молвил Люпен. – Она идет вверх!.. Неглупо… Обычно ищут в подвалах…

Провод был обнаружен, оставалось лишь следовать за ним. Так они добрались до третьего этажа, потом до четвертого, затем до мансарды. И там увидели, что потолок одной из мансард был пробит и труба уходит на очень низкий чердак, который, в свою очередь, пробуравлен в верхней части.

А над ним находилась крыша.

Они подставили лестницу и проникли в слуховое окно. Крыша состояла из пластин листового железа.

– Разве вы не видите, что след негодный? – заявил господин Формери.

Люпен пожал плечами:

– Вовсе нет.

– И все-таки, раз труба выходит под пластинами листового железа…

– Это лишь доказывает, что между этими пластинами и верхней частью чердака есть свободное пространство, где мы найдем… то, что ищем.

– Невозможно!

– Сейчас посмотрим. Пускай поднимут пластины… Нет, не там… Труба должна выходить здесь.

Трое полицейских исполнили приказание. Один из них воскликнул:

– А-а! Мы добрались.

Все наклонились. Люпен оказался прав. Под железом, которое поддерживала решетка из наполовину прогнивших деревянных реек, в самом высоком месте оставалась пустота примерно в метр высотой.

Первый спустившийся полицейский пробил пол и упал на чердак.

Надо было осторожно продвигаться под крышей, приподнимая железо.

Немного дальше находилась дымовая труба. Люпен, который шел впереди и следил за работой полицейских, остановился, сказав:

– Вот.

Там лежал человек или, скорее, труп: при ослепительном свете дня они увидели его искаженное болью, мертвенно-бледное лицо. Цепями он был прикреплен к железным кольцам, вделанным в корпус трубы. Возле него стояли две миски.

– Он умер, – сказал следователь.

– Почем вы знаете? – возразил Люпен.

Пощупав ногой пол, показавшийся ему более прочным в этом месте, он приблизился к трупу.

Господин Формери и помощник начальника полиции последовали его примеру.

После короткого осмотра Люпен произнес:

– Он еще дышит.

– Да, – согласился господин Формери, – сердце бьется слабо, но оно бьется. Вы думаете, его можно спасти?

– Разумеется, раз он не умер… – заявил Люпен с завидной уверенностью. И приказал: – Молока, немедленно! Молока, смешанного с водой Виши. Живо! И я отвечаю за все.

Через двадцать минут старик Стейнвег открыл глаза.

Люпен, стоявший возле него на коленях, прошептал медленно и отчетливо, дабы запечатлеть в сознании больного свои слова:

– Послушай, Стейнвег, никому не открывай тайны Пьера Ледюка. Я, Арсен Люпен, куплю ее у тебя за цену, которую ты назначишь.

Взяв Люпена за локоть, следователь серьезным тоном произнес:

– А госпожа Формери?

– Госпожа Формери свободна. Она с нетерпением ждет вас.

– Как это?

– Послушайте, господин следователь, я прекрасно знал, что вы согласитесь на маленькую экспедицию, которую я вам предлагал. Отказ с вашей стороны был недопустим…

– Почему?

– Госпожа Формери слишком красива.

Страница современной истории

I

Люпен резким движением выбросил два своих кулака справа налево, потом притянул их на грудь, снова выбросил и снова притянул.

Это движение, которое он выполнил тридцать раз кряду, сменило сгибание торса вперед и назад, за сгибанием последовало поочередное поднимание ног, затем размахивание руками.

Все продолжалось четверть часа – четверть часа, которую Люпен, чтобы размять мускулы, посвящал шведской гимнастике.