8ИCTOРИЙ

Призрачное пламя вспыхнуло в комнате, отбрасывая жуткие тени, которые двигались независимо от света, словно живые. Искаженные силуэты измученных, уродливых существ хромали и корчились в огненных сумерках, визжа и ревя, когда огонь пробегал по стенам, и длинные, похожие на пальцы щупальца электричества потрескивали в воздухе, как молнии. Призрачные фигуры кружились по комнате в безумном безумии, швыряя свои эфирные тела на стены и сбивая книги и артефакты с комодов.

Все больше странных призраков толпилось в спальне Джейми, пока он протирал сонные глаза и пытался сосредоточиться на хаосе, бушующем вокруг него. Темные отвратительные существа рычали, вопили и кричали на неизвестных языках. По крайней мере, Джейми пытался притвориться, что не понимает их, но он мог разобрать достаточно тарабарщины, чтобы испугаться. Все они взывали к душе Джейми. Джейми дрожал и молился, пот струился по его лицу, тело дрожало, крик застрял в горле.

Огонь вырвался из пола и окутал комнату дымом и пеплом. Внезапный, удушливый жар опалил воздух в его легких и вскипятил слезы в глазах Джейми. Голос, похожий на раскат грома, ударил по его барабанным перепонкам и потряс комнату, сотрясая его череп и угрожая разбить его разум, как стекло порывом ветра. Джейми зажал уши руками и закричал так громко, как только позволяли его обожженные легкие.

Пламя погасло внезапно, как будто его никогда и не было, оставив только холодный ночной воздух, дующий сквозь щели в запертых окнах и закрытых дверях. Едкий запах горящих душ все еще висел в воздухе, щекоча волосы в ноздрях Джейми адским запахом.

Джейми знал, что своим принуждением он принял в свою жизнь много ужасных вещей, но не мог остановиться. У него не было выбора. Он должен быть уверен.

Хлопали двери, трещали зеркала и окна. Полы и стены вздымались, словно дышали, и извивались, как змея, объевшаяся свежей добычей. Тени в комнате становились все гуще. Джейми почувствовал горячее дыхание на своем лице, когда они подошли ближе. Он чувствовал, как чьи-то руки тянут его за кожу, пытаясь прорваться сквозь плоть, чтобы добраться до его души. Множество голосов одновременно кричали ему в лицо, проклиная и плюясь, когда вытаскивали его из постели.

Каждую ночь эти призрачные нападения усиливались. Боги начинали злиться. Пора было приступать к утренним ритуалам.

Джейми бичевал себя в бредовом экстазе, одновременно вонзая свои зазубренные ногти в бедро козла, освобождая мышцы от сухожилий и связок, которые его удерживали. Теплая артериальная струя хлынула ему в рот, заставив его задохнуться, когда он впился в яремную вену животного своими тупыми маленькими зубами, разрывая все еще дергающиеся и дергающиеся мышцы от костей животного, когда оно стонало и визжало.

Он продолжал хлестать себя плетью, молясь и фанатично распевая на арамейском, греческом и латыни. Узловатая кожа, зазубренная кусочками костей, вспорола его кожу и глубоко врезалась в мышцы спины, вырывая маленькие куски мяса и швыряя их в воздух. Боль была ужасной. К счастью, бичевание не было частью его ежедневных ритуалов. В лучшем случае это происходило раз в две недели.

Джейми рухнул, когда боль захлестнула его. Его желудок скрутило, и горло обожгла желчь. Комната закружилась и начала расплываться, пока он пытался удержать сознание и отогнать волны тошноты. Джейми поднял глаза к небу, представляя себе, что должен был чувствовать Иисус, когда римские солдаты хлестали его плетью по дороге на распятие.

- О, Господи Иисусе.

Спина Джейми превратилась в кровавые ошметки, когда он наконец отложил окровавленную плеть и поднял жертвенный нож. Он тяжело дышал, у него кружилась голова от боли и напряжения, когда он вспорол козлиное брюхо и впился пальцами в горячие внутренности животного, вырывая его кишки рваными горстями. После стольких лет маслянистая текстура толстых червеобразных кишок, проскальзывающих сквозь пальцы, все еще вызывала у него отвращение.

Наконец Джейми вынул все еще бьющееся сердце козла, поднял его над головой, пробормотал длинную литанию молитв в честь почти дюжины различных божеств, а затем укусил сердце, успокаивая его.

Он съел один желудочек целиком, изо всех сил стараясь удержать его, поскольку желудок пытался отторгнуть его, а затем разделил остальную часть сердца между четырьмя различными алтарями. Внутренности он положил на грубый маленький алтарь у своей постели. Голову поместил поверх особенно темного и страшного на вид алтаря, который был спрятан в шкафу. Затем он начал пить кровь животного и делить ее на чаши, которые расставлял на разных алтарях в спальне, гостиной и кухне. Даже глаза и гениталии животного лежали у ног одной из бесчисленных статуй и икон, украшавших квартиру Джейми.