9-й вал

Потом я увидел волка. Точнее, тварь. Но похожа немного на волка.

Я видел, как его спустили с цепи, и он побежал к холму через овраг.

Вот сволочи!

Если тварь до нас доберется, нам не сдобровать…

Я кинулся к оврагу ей навстречу. Перехвачу ее, когда она будет взбираться на холм.

Но когда я пробегал мимо кустов, мне подло подставили подножку, и я живописно, с криком, кубарем полетел в овраг…

"Волк" встретил меня в овраге. Я впервые видел его так близко и мог рассмотреть, какой же он урод!.. Копье застряло под корягой, и я не смог его высвободить. Чтобы тварь не выпустила мне кишки, я попытался отбиться левой ногой. Волк вцепился зубами, рванул. Я лихорадочно пытался высвободить копье. Волк опять рванул, оно надсадно хрустнуло под корягой… Я воткнул обломленное древко в раззявленную зубастую пасть… Брызнула кровь. Я принялся отчаянно шерудить древком в ране, пока оно не показалось у чудовища из спины, и брезгливо отпихнул его от себя.

Вот черт! Она меня укусила!

Нога теперь болеть будет… черта с два получится нормально тренироваться… Я усмехнулся. Господи, про что я думаю?

– Лиана! – позвал я и, кажется, отключился на пару минут.

Лиана не пришла.

Я лихорадочно, не чувствуя боли вскочил, но раненая нога наотрез отказалась идти. В глазах рябило от крови. Я на автомате подобрал обломанный наконечник копья и чуть ли не ползком выбрался из оврага. Кажется, я был ранен серьезнее, чем я думал.

Я слышал металлический звон оружия на поляне. Если идет бой, то мне, раненому и безоружному, нечего туда лезть. Я осторожно выглянул из-за кустов… Поляна была пуста.

– А-а-а! – заорал я и выглянул еще раз, в надежде, что морок спадет и я увижу своих. Но на поляне было пусто. А в ушах оглушительно звенело…

– Юссариан!!! – что есть мочи заорал я: – Лиана! Инвар!

Меня оставили! Бросили! Я один!.. опять один!!!

Я в панике заметался по поляне, упал и поднялся снова.

– Кто-нибудь! – слабо взвыл я.

Земля качнулась, накренилась и жестко приложила меня по левому боку, вышибив из темнеющего поля зрения сноп искр и вызвав особенно сильный взрыв оружейного звона в ушах…

Я умирал.

Вот, оказывается, как это происходит… Что ж, оно и к лучшему. Один я жить не смогу…

… Закатное солнце окрасило ресницы золотым. Я почему-то не умер.

Наверное, кровь запеклась на солнце и остановилась. Я с трудом приподнялся и сел. Посмотрел на раненую ногу. Точнее, то, что от нее осталось.

Ниже колена был просто тихий ужас. Неповрежденной кожи практически не осталось (да и поврежденной, в общем-то). Голень местами была обглодана почти до кости; ошметки мяса торчали клоками. Голеностопный сустав был поврежден. Стопа цела, вроде, но сильно легче от этого почему-то не становилось.

– Супер, – мрачно заметил я: – Накачал Ка-ну ноги!

Я снова усмехнулся. Ну вот о чем я сейчас думаю?

От потери крови знобило и трясло. Нога болела безумно.

Встать удалось далеко не сразу, и то, держась за дерево. Я сломил длинную прочную ветку и, тяжело опираясь на нее, сделал шаг. Адская боль, темнота, удар о землю… Что ж, я знал, что легко не будет.

Я подтянул непослушную ногу к себе. Жесткая осенняя трава душещипательно заскребла по голому мясу и кости… Кровь из раны (хотя, что тут называть раной, когда у меня от ноги и осталась одна большая рана!?) еще текла, но помаленьку, по капельке. Не то что сначала, там вон лужа целая натекла…

Из перевязочного материала у меня были лишь портянки, но я полагал, что это не самая лучшая идея… Ладно, пусть в открытую заживает. Лесной воздух и солнечные лучи, говорят, целительны…

Я снова поднялся. Я должен идти. Мне надо догнать отряд.

Кариджану.

(26 сентября)

Пишет Кариджану.

В холоде спится плохо. Я сполз с настила из веток, расправляя затекшие конечности.

А-ай! Как же это больно, когда ветки скребут по голому мясу!..

Опираясь на палку, встал.

В лицо светило солнце, но тепла не давало. Казалось, что негреющее холодное осеннее солнце создано исключительно для красоты.

Его косые пологие лучи безучастно скользили по стылой земле, даже не пытаясь ее согреть. Я стоял, жадно впитывая всем телом драгоценные крохи тепла.

Мне решительно не хватало оружия, тепла, потерянной крови и пищи.

Я еще немного погрелся на солнце и двинулся в путь.

Дорога давалась тяжело. Идти приходилось очень медленно, с частыми передышками.

… Как же так получилось, что я остался?

Я был совершенно не готов к одиночеству. В принципе. Никак.

Как они могли?! Как!?

Что ж, вероятно, у них не было выбора…

Главное теперь – их догнать. Я помню (мы обсуждали с Юссарианом) две опорные точки: города Агъерри и Монтелик.

Если я не догоню отряд в Монтелике – я пропал.

(27 сентября)

Ну что я могу сказать? С такой скоростью нескоро я их догоню…

Да, у отряда, видимо, были причины. За ними была погоня, и они ну никак не могли задерживаться.

(28 сентября)

Эта ночь была еще холоднее. У меня отнялись пальцы рук, и я долго безнадежно дышал на них едва теплым воздухом.

Разводить костер было нельзя: это неминуемо привлекло бы внимание тех, кто охотился на нас.