900 дней. Блокада Ленинграда

В Москве тем временем все настойчивее распространялись слухи о советско-германской войне (с помощью всех туристов и дипломатов, прибывавших в Москву через Германию). В связи с этим немецкие дипломаты и военные просили Берлин дать какое-нибудь объяснение, пусть даже не очень убедительное, чтобы можно было противостоять слухам. Мощная сеть тайных советских осведомителей сообщала об этих слухах в НКГБ.

Наконец, поступило окончательное, в сущности, подтверждение немецких планов от Рихарда Зорге. Он сообщил 2 мая из Токио по радиопередатчику:

«Гитлер решил начать войну и уничтожить СССР, чтобы использовать европейскую часть Союза как сырьевую и зерновую базу.

Сроки возможного начала войны:

1. Окончательное поражение Югославии.

2. Завершение весенней посевной.

3. Завершение переговоров между Германией и Турцией.

Решение о начале войны будет принято Гитлером в мае…»

5 мая Сталин получил от своей разведки следующее донесение:

«В Польше открыто ведутся военные приготовления. Немецкие офицеры и солдаты открыто говорят о приближающейся войне между Германией и СССР как о деле уже решенном. Ожидают, что начнется война после завершения весенних полевых работ».

Донесения Зорге приходили одно за другим. Через день или два он сообщал: «Группа немецких представителей, вернувшихся из Берлина, сообщает, что война против СССР начнется в конце мая». 15 мая он указал точную дату – 20–22 июня. 19 мая он сообщил: «Против Советского Союза будут сосредоточены 9 армий, 130 дивизий».

К этому времени адмирал Кузнецов приказал Северному флоту произвести разведку в западном направлении до мыса Нордкин в Норвегии, увеличить численность сторожевых судов, укрепить их боевые и зенитные команды. Аналогичные приказы поступили и в другие соединения. Приказ был отдан через день после того, как советский военный атташе в Берлине генерал М.А. Воронцов сообщил в Москву о донесении офицера, прикомандированного к ставке Гитлера, о том, что Германия готовит нападение на Россию через Финляндию и государства Прибалтики. Планируются воздушные налеты на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов. Советский посол в Стокгольме Коллонтай сообщила в середине мая, что сосредоточение немецких войск на границе с Россией было самым крупным за всю историю.

Заместитель военного атташе в Берлине по фамилии Хлопов доложил 22 мая, что нападение Германии назначено на 15 июня, но может произойти в начале июня. Военный атташе генерал Тупиков сообщал почти ежедневно о германских приготовлениях.

В начале мая состоялось заседание руководителей советского посольства в Берлине, проанализировавших всю информацию, которой они располагали, о подготовке Германии к войне. Они составили доклад, из которого следовало, что германская подготовка почти закончена, притом в таких масштабах, которые, учитывая сосредоточение войск и техники, не оставляют сомнений, что нападение может произойти в любой момент. Доклад был послан в Москву лишь в конце месяца, возможно, Деканозов задержал его умышленно.

А поток информации от Зорге не уменьшался. Он достал у германского военного атташе в Токио немецкую карту расположения советских войск, где указаны были немецкие планы нападения, он сообщил, что главная задача немцев – оккупировать Украину и превратить один-два миллиона русских военнопленных в свою рабочую силу. Он информировал о сосредоточении от 170 до 190 дивизий и о том, что наступление начнется без ультиматума или объявления войны, что немцы рассчитывают на полный развал Красной армии и советского строя в течение 2 месяцев.

Примерно к 1 июня военно-морской атташе в Берлине адмирал Воронцов сообщил в Москву адмиралу Кузнецову, что немцы нападут 20–22 июня. Кузнецов проверил, получил ли Сталин копию телеграммы. Да, получил.

1 июня Зорге прислал из Токио новое сообщение, в котором раскрывалась тактика предстоящего немецкого наступления: главный расчет на то, чтобы отсекать, окружать и уничтожать русские соединения по частям.

У Сталина не могло быть более точной, подробной и всесторонней информации. Никогда, вероятно, ни одна страна не была так хорошо информирована об угрозе вражеского нападения. Рядом с этой всеобъемлющей массой советских разведданных выглядят скудными даже те внушительные сведения, которыми располагали США о намерении Японии напасть на Перл-Харбор.

Но советский опыт показывает: ни количество, ни качество донесений разведки и анализа не гарантируют решительных и своевременных действий руководства страны, ведь именно в компетенцию руководства входит понять то, что докладывается, осмыслить донесения разведчиков и предупреждения дипломатов. И если нет свободного доступа снизу вверх, если руководство не требует честных, объективных докладов, чтобы действовать на их основе, независимо от предварительных концепций, предубеждений, приверженности, личных представлений, тогда лучшая на свете разведка не поможет и, хуже того, превращается в орудие самообмана. Ясно, что все это относится к Сталину.