900 дней. Блокада Ленинграда

А другие ехали в Ленинград. В пригородном поезде, идущем из Ораниенбаума, полно было моряков с учебных кораблей. Среди них Иван Ларин, капитан траулера КТС-706. Командование его эскадры находилось на знаменитом старом крейсере «Аврора», пришвартованном теперь в Ораниенбауме. «Аврора» – героический революционный крейсер, ее орудия открыли огонь по Зимнему дворцу вечером 7 ноября и принудили сдаться сторонников Керенского, еще остававшихся во дворце.

Ларин, много лет прослуживший и на Тихом океане, и на Черном море, хотел провести это воскресенье в своем домике на Охте с женой и тремя детьми. Пригородный поезд подкатил к надежному перрону Балтийского вокзала. Ларин сошел с поезда. Быстро, уверенно шагая, двинулся к выходу и увидел, что около громкоговорителя собралась толпа. Он направился туда.

Военно-морская крепость Кронштадт – место особое, скорее напоминает плывущий огромный линкор, чем город. Он живет своей особой жизнью, в нем свои обычаи, традиции. В воскресенье утром 22 июня тут состоялся праздник. На Бычьем поле, в западной части Кронштадта, где в древности были пастбища, открывался традиционный весенний карнавал. С самого раннего утра между «городом» крепостного острова и «полем» курсировали автобусы, доставляя моряков и их семьи на «гулянье».

На открытом лугу были установлены павильоны, организованы базары, представления, развлечения. Был оркестр для танцев, а в буфетах достаточно водки и пива.

Большинство ночью, конечно, слышало какую-то стрельбу. Ходили кое-какие слухи. Но в гарнизоне всегда так: учения, тренировки, угроза войны, слухи о войне.

Играл оркестр, Бычье поле ярко расцвечено: девушки в праздничных платьях, моряки в белой парадной форме. Вдруг все смолкло. Голос из громкоговорителя произнес: «Внимание… Внимание…»

Мария Петрова была актрисой. Она долго раздумывала, прежде чем решилась оставить сцену и пойти работать на радио. Дело новое, незнакомое. Но, поработав на радио 10 лет, она теперь была счастлива, что решилась. Какая огромная аудитория, разве сравнить с театром. Она выступала с чтением сказок, стихов, рассказов – для взрослых и для детей. Читала сказки братьев Гримм, Ганса Христиана Андерсена, стихи Самуила Маршака, Корнея Чуковского, Льва Квитко, рассказы Гайдара. Читала также детские рассказы Льва Толстого, Чехова, Горького.

Она так ждала это воскресенье. Рано утром предстояло читать отрывок из произведения Льва Кассиля «Великое противостояние». Затем поездка за город вместе с несколькими друзьями, тоже работавшими на радио. Скоро отпуск, и она поедет на дачу в Рождествено к маленькой своей дочке Ларисе.

Мария Петрова закончила выступление, встретилась с друзьями, и все отправились за город. Был июньский солнечный день, они пели, шутливо обсуждали, где бы в лесу среди берез организовать завтрак.

На шоссе они увидели необычное множество машин, и все почему-то ехали назад, в сторону Ленинграда. Что-то было в этом странное, тревожное. А из города, кроме них, – никто. Наконец один водитель грузовика, выглянув из кабины, крикнул: «Вы что, радио не слышали?»

В воскресенье позвонили в дверь квартиры Виссариона Саянова. Он сразу открыл, и румяная девушка-почтальон вручила ему письма. Среди них такое, какие писателю приятно получать, – от русского авиатора, участника Первой мировой войны. Авиатор стал пенсионером и жил в маленьком городке на севере России. Он прислал альбом с фотографиями времен мировой войны. На одной из них – русская деревня, куда в 1915 году немецкий самолет сбросил 4 бомбы. В ту войну это был один из первых воздушных налетов. Автор письма предложил Саянову использовать фотографии в случае переиздания его книги о действиях авиации в войне 1914–1917 годов.

Было кое-что еще более интересное в доставленной почте – присланная журналом «Звезда» корректура его поэмы о генерале Кульневе, который вел российский арьергард на бой с Наполеоном, о смерти этого генерала. Саянов поглядел на корректуры. В глаза бросился отрывок: «Год двенадцатый… Месяц июнь… Неспокойные эти дни… Перемены и смут времена… то, что знали досель, – это малые войны. А теперь наступает большая война. Враг вступает в Россию…»

Саянов разложил на столе корректуру и стал терпеливо перечитывать строчку за строчкой. Он увлекся, потерял ощущение времени и, когда зазвонил телефон, машинально взял трубку, по-прежнему не отрываясь от рукописи.

«Ты уже слышал?» – взволнованно спросил его друг.

«О чем?»

«О войне…» Саянов включил радио. Исполняли военный марш. Он распахнул окно. Безоблачное небо. По широким ленинградским улицам гуляли мужчины в нарядных выглаженных костюмах, девушки в летних платьях; подростки в голубых спортивных майках спешили с теннисными ракетками на корты. На Неве рассекали воду катера, клонились под ветром белые парусники, над мостами кружились чайки.

И Саянов задумался о Санкт-Петербурге времен империи, о Петрограде времен войны с кайзером и о нынешнем Ленинграде.