900 дней. Блокада Ленинграда

Все быстро прошли через боковые двери вокзала к военному лимузину, ожидавшему с невыключенным мотором. Мерецков привычно занял место впереди, рядом с шофером, остальные сели сзади, двое на приставных местах. Машина стремительно двинулась вперед, обогнула площадь, понеслась по Невскому проспекту. На проспекте было многолюдно, одни толпились у входа в магазин, другие гуляли, не спеша, радуясь теплу. В киосках продавали желтые нарциссы, сирень. Никто не обратил внимания на черную машину; промелькнули мимо Елисеевский гастроном и магазины Гостиного двора с яркими витринами, башня с часами, круглый фасад Казанского собора, Адмиралтейство; через Дворцовую площадь подкатили к Смольному, где находился горком партии.

Здесь Мерецков и его спутники прослушали в 12 часов правительственное сообщение; город, еще мирно живший, узнал, что уже с четырех часов ночи в России война. Убедительные слова Молотова: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами» – еще звучали по радио, когда Мерецков уже был на заседании Ленинградского военного совета. Отсутствовал хозяин города, Андрей Жданов, от которого зависела судьба Ленинграда. Отсутствовали также генерал-лейтенант Маркиан Попов и большинство главных военных руководителей[67].

На заседании решался вопрос о том, какие шаги следует предпринять для обеспечения обороны Ленинграда. На нем присутствовали: генерал Мерецков; A.A. Кузнецов, секретарь горкома, первый заместитель Жданова; заместитель командующего округом генерал К.П. Пядышев; Т.Ф. Штыков, секретарь горкома, ведавший вопросами военной обороны и государственной безопасности; H.H. Климентьев, начальник политотдела Ленинградского военного округа (который вместе с Поповым выезжал в части, но вернулся раньше его); и генерал Д.Н. Никишев, начальник штаба, сделавший все, что было возможно сделать, для обороны города.

В этот день Военный совет принял четыре основных решения; каждому предстояло сыграть важную роль в обороне Ленинграда.

Первое. Немедленно завершить строительство укреплений в 240 километрах юго-западнее Ленинграда в районе Псков – Остров.

Второе. Примерно в 200 километрах от Ленинграда построить новую линию укреплений вдоль реки Луги, от озера Ильмень до района Кингисеппа.

Третье. Полностью подготовить к обороне укрепление севернее Ленинграда вдоль старой (не новой) границы с Финляндией.

Четвертое. Построить новую оборонительную линию к юго-востоку от города в районе Волхова.

Во всех этих решениях есть одна примечательная деталь: предусматривалось придать глубину обороне Ленинграда на случай окружения, когда наступающий противник может захватить недостроенные на новых северных и западных границах укрепления.

Так, в первый же день войны командование Ленинградского фронта стремилось исправить то, что вдруг предстало в их сознании как слабость всей новой концепции защиты Ленинграда. Этот город много лет находился в 30 километрах от северной границы, давно очевидно было, что именно с севера враг быстро может овладеть им, и поэтому почти все оборонительные укрепления сосредоточились на севере. И тот факт, что ленинградское командование больше не отвечало непосредственно за оборону Балтийского побережья и создание Прибалтийского особого военного округа, – все это подтверждало, что главная задача – защита Ленинграда с севера. Командование Прибалтийского округа должно было обеспечить щит для государственных границ на расстоянии 600 километров западнее Ленинграда, защитить от нападения новые государства: Литву, Латвию и Эстонию, не дать агрессору через побережье углубиться в сердце России.

22 июня на финской границе все было спокойно. Никаких военных действий не велось. А на юго-западе уже грохотали немецкие танки.

Ни одной дивизии, ни одного полка, ни одной воинской части не было к югу и юго-западу от столицы.

А что, если немцы прорвутся через эти новые границы, расположенные так далеко на западе? Что тогда?

Теперь все решения временного Ленинградского военного совета имели целью преодолеть эту новую, непредвиденную опасность. Отныне в руках Военного совета было сосредоточено все: оборона, общественный порядок, государственная безопасность, право распоряжаться жизнью и смертью.

Эти решения, принятые в первые часы, вероятно, во многом помогали понять успехи и неудачи германских войск, рвавшихся к Ленинграду.

И даже мертвые бы встали

Люди на улицах, в парках, в магазинах, на заводах с настороженным вниманием слушали речь Молотова. Он говорил спокойно, в своей обычной сдержанной манере. Лишь иногда дрогнувший голос выдавал напряжение. Он сказал: