900 дней. Блокада Ленинграда

В голове колонны добровольцев развевалось красное с золотом знамя, подарок рабочих Кировского завода, следом шел оркестр. А через час их погрузили в теплушки на Витебской товарной станции. Прибыв к месту назначения в Батецкий, восточнее Луги, стали выгружаться. И тут налетели немецкие штурмовые бомбардировщики. Первым погиб военный инженер Николай Сафронов. Его зарыли поблизости, в зеленом поле. Ополченцы быстро выгрузились и заняли 28-километровую позицию от Уномера через Лубинец, Щепино и Ожогин Волочек до Козицкого.

Штаб 2-й дивизии находился в Авиамеханическом институте. Ночью 13 июля ополченцы во главе с лейтенантом Н.И. Угрюмовым погрузились в товарные вагоны и отправились до станции Веймарн восточнее Кингисеппа. Выгружались во время воздушного налета, двинулись на позиции в Ивановское мимо горящих крестьянских изб. Бешеный галоп лошадей, мычание скота, лай собак, писк испуганных цыплят… Дороги забиты беженцами; много женщин с грудными детьми, ковыляющих с палочками стариков.

На строительстве системы укреплений по-прежнему трудилось около 60 тысяч человек, хотя совсем близко шли бои.

О, это была сцена хаоса, достойная кисти Верещагина, русского художника-баталиста. Ополченцы беспорядочно вылезали из товарных вагонов, наугад пробирались к неизвестно где расположенным окопам и не знали, что более двух недель назад, когда группа армий «Север» еще находилась в районах, прилегающих к Шяуляю, аккуратные немцы уже подготовили план ленинградского парада победы. Генерал СС Кнут станет комендантом Ленинграда. Нацистские войска победоносным маршем, колонна за колонной, пройдут по Дворцовой площади, мимо здания Генерального штаба и Зимнего дворца. И там, как предполагалось, счастливый фюрер будет приветствовать свои победоносные армии[88].

Лужский рубеж

Всеволод Кочетов и его коллега, военный корреспондент «Ленинградской правды» Михаил Михалев, 14 июля после полуночи выехали из Ленинграда в редакционном «форде» (по случаю войны «форд» был выкрашен в какой-то грязно-коричневый цвет).

Кочетов был очень горд, так как ему удалось не только заполучить у редакции машину и шофера, украинца Серафима Бойко, но и пистолет в военкомате на улице Англетер, новенький ТТ, еще в машинном масле, с двумя десятками патронов. Разрешение носить пистолет выдали до 1 сентября, к тому времени (какое счастье!) война, видимо, закончится. С собой у него был именинный торт в картонной коробке, конфеты и письмо. Это все для товарища Мольво, главного редактора новой военной газеты «К победе», которую начала выпускать 2-я дивизия народного ополчения.

Кочетов особенно гордился тем, что он хотя и с трудом, но стал военным корреспондентом. Из-за болезни сердца в армию его не взяли и признали негодным к военной службе, и вот теперь по этой причине «Ленинградская правда» не направляла его на фронт. Он добился этой командировки после того, как однажды встретил на улице Михалева и еще троих корреспондентов. Они были одеты в новую, с иголочки, военную форму, а на Кочетове – темно-синий костюм, туфли яркого цвета. Худой, мрачный, он стал просить коллег: «Ребята, возьмите меня с собой!» Они поговорили с редактором П.В. Золотухиным; теперь Кочетов и Михалев впервые ехали на фронт во 2-ю дивизию, которая находилась возле Ополья или, может быть, Веймарна или Ивановского. Ночь была тихая, чудесная, и почти никакого движения на дороге. Проехали Красное Село, темную тихую деревню, свернули на дорогу, которая вела к Ропше. Ропшу Кочетов хорошо знал, когда-то здесь были охотничьи угодья российских царей.

В царском дворце, где некогда граф Орлов, любовник Екатерины, в пьяной ссоре убил ее мужа Петра III, теперь располагалось общежитие сельскохозяйственного техникума. Кочетов жил там когда-то со своими друзьями-студентами.

Трудно было поверить, что война рядом, но на перекрестке они увидели изрешеченный пулями грузовик, в соседней деревне – разрушенную при бомбежке церковь. Подъехали к Ополью, расположенному примерно в 104 километрах от Ленинграда. Большая деревня, дома хорошо выстроенные, покрашенные, крыши из листового железа. Проход под аркой, ведущий туда, где в старину была конская ярмарка.

Главного редактора военной газеты товарища Мольво они застали крепко спящим. Решено было оставить именинный торт на завтра, и Кочетов, отыскав свободную комнату над сельским магазином, лег спать, чтобы перед фронтом немножко отдохнуть. Утром, к его разочарованию, никаких признаков военных действий не наблюдалось. Он удалился на сеновал – там было прохладно, тихо – и, с удовольствием ощущая сбоку новенький пистолет в блестящей коричневой кобуре, написал свое первое сообщение, которое оптимистично озаглавил: «С поля боя на передовой».

Но идиллия, которую они застали в Ополье, была на редкость обманчивой. Правда состояла в том, что ленинградская оборона оказалась в кризисном положении и отчаянные усилия по созданию прочной оборонительной линии никак не могли угнаться за стремительной скоростью танков фон Лееба.