900 дней. Блокада Ленинграда

Что было теперь делать? В распоряжении Ленинграда осталось мало войск. Наконец генерал Пядышев получил 191-ю стрелковую дивизию для защиты правого фланга у Кингисеппа и 2-ю дивизию народного ополчения для защиты с юга. Ключевую позицию в середине Лужской линии обороняли курсанты Ленинградского пехотного училища во главе с полковником Г.В. Мухиным. Слева от Мухина – еще одна дивизия народного ополчения, 3-я. 177-я стрелковая дивизия защищала подступы к Луге, а южнее прикрывали промежуток от города Луги до озера Ильмень 70-я стрелковая дивизия, 1-я дивизия народного ополчения и 1-я горная бригада. Эти части были нанизаны рядом, как бусы на нитке. 191-я должна была оборонять участок в 80 километров, 2-я дивизия народного ополчения – 48 километров. Подступы к Кингисеппу прикрывала только отступающая 118-я дивизия. И еще были просветы по 80 километров длиной, которые не оборонял никто.

Для поддержки этого временного соединения у Пядышева была сильная артиллерийская часть под командованием талантливого молодого полковника Г.Ф. Одинцова, которому суждено было сыграть выдающуюся роль в обороне Ленинграда. Артиллерийская группа составлена была из полка командиров Высшего артиллерийского училища, дивизиона 28-го корпусного полка, из полков 1, 2 и 3-го ленинградских артиллерийских училищ и зенитной части, сформированной на базе ленинградских артиллерийских технических училищ. Позднее к этой группе добавился отступавший из Прибалтики 51-й корпусный полк.

Таким образом, половину защитников Лужской линии обороны составляли бойцы народного ополчения. Смогут ли наспех мобилизованные, совершенно необученные, плохо вооруженные рабочие батальоны выстоять под сокрушительными ударами передовых отрядов гитлеровских танков, великолепнейших, самых быстроходных, оснащенных самым наилучшим вооружением? Судьба Ленинграда во многом зависела от этого.

11 июля полковник Бычевский провел весь день на Лужской линии. Он ставил тяжелые телеуправляемые мины[90] под некоторыми крупными зданиями в Стругах Красных, Городище и Николаеве, там в любой момент могли появиться немецкие танки. А в Гатчине, в отдаленном уголке огромного парка, он установил радиопередатчик, который передаст сигнал взрыва телеуправляемых мин, как только немцы достигнут этих трех пунктов.

Весь день Бычевский видел толпы беженцев, низколетящие «мессершмитты», взорванные мосты, трупы у дороги, бегущих красноармейцев, командиров, пытающихся их остановить.

Ночью 11-го вместе с другими военными руководителями его пригласили в Смольный для встречи с Ворошиловым и Ждановым. Казалось, что Ворошилов нервничал, чувствовал себя неловко.

Генерал Попов, ленинградский командующий, докладывал обстановку. Человек высокого роста, довольно красивый, он всегда в закрытых помещениях чувствовал себя неспокойно. Фронтовым сообщениям не хватало ясности, они часто противоречили друг другу. Вскоре возник спор о направлении главного удара немцев. Заместитель командующего лужской группой считал, что немцы достигли позиций 483-го полка и 177-й дивизии и ведут бои у реки Плюссы. А генерал-майор A.A. Новиков, командующий военно-воздушными силами фронта, утверждал, что, по данным его разведки, основные немецкие силы, 200 танков или что-то вроде этого, находятся в Стругах Красных.

«Что толку от такой разведки? – спросил Ворошилов. – У вас ни одного пленного, ни одного документа. Сколько танков в Стругах Красных? Кто наступает на Гдов?»

Генерал Петр Евстигнеев, начальник разведки, не мог ответить.

«А какие части подходят к Луге?» – спросил Ворошилов. Но Евстигнеев и на этот вопрос не мог ответить.

Все, казалось, говорило о том, что главный удар будет направлен на город Лугу, по прямой дороге, ведущей в Ленинград.

А вдруг немцы ударят южнее Кингисеппа? В этом случае первые подразделения 2-й дивизии народного ополчения должны прибыть на следующий день в Веймарн, расположенный всего в нескольких километрах от Лужской линии. Лучшее подразделение, составленное из курсантов пехотного училища под командованием полковника Мухина, уже занимает позиции возле Сабека. Познакомившись с планами строительства лужской укрепленной зоны, Ворошилов и Жданов поехали в Новгород, где был тогда расположен штаб Северо-Западного фронта. День 12 июля они провели там, одобрили планы контратаки 11-й армии против быстроходного 56-го нацистского моторизованного корпуса. Они подкрепили 11-ю армию танковой дивизией и двумя пехотными дивизиями, приказав начать наступление 14-го рано утром[91].