99 дней

– Идем, – говорит он, забирая блюдо с моих коленей и открывая дверь в жару и влажность улицы. Солнечный свет проникает сквозь старые деревья. Я слышу разговоры, доносящиеся со двора. Патрик и Джулия вскидывают головы, когда дверь захлопывается, и оба смотрят на нас с неявной обидой и недоверием, будто только что наблюдали за посадкой на Луну, думают, что кто-то пытается их одурачить, и злятся, что их обводят вокруг пальца. Это было бы комичным. Мы с Патриком, наблюдая такую же ситуацию, тоже посчитали бы ее смешной. Если бы это не было настолько больно.

Я робко поднимаю руку, чтобы махнуть. Только Тесс машет мне в ответ.

– Видишь? – торжественно заявляет Гейб, закатывая глаза из-за каменных лиц брата и сестры, и, взяв меня за руку, сжимает ее, пока мы идем по широкому зеленому двору. – Скажи, что ты пока не проводишь свое время отлично.

– Ага, – бормочу я. – У меня все круто.

На заднем дворе уже море тетей, дядей, кузенов и друзей семьи, их лица очень мне знакомы, ведь я более десяти лет посещала эти летние вечеринки: выпускные и лыжные поездки, прием гостей на похоронах Чака. Направляясь к ним, чувствую себя так, словно против меня выставили армию людей, которые чуть старше, нежели я представляла. Сглатываю.

– Все хорошо, – бормочет Гейб, склонив голову, чтобы только я слышала его. – Держись рядом.

Вообще-то, это полная противоположность хорошего плана – я оглядываюсь на Патрика и с легкой завистью думаю, как ему всегда отлично удается избегать толпы. Но другого выхода у меня нет, поэтому улыбаюсь как можно шире и почтительнее.

– Привет, ребята, – снова и снова говорит Гейб, пробираясь сквозь толпу людей, держащих в руках тарелки с салатом из макарон и запотевшие бутылки пива. Страдающий от артрита пес Пилот рассеянно обнюхивает двор, а из больших старых колонок Патрика играет что-то звонкое и праздничное, какая-то группа с «Виски» или «Алабама» в названии. – Вы же знаете Молли?

Он делает это снова и снова, представляет всем, положив руку на мою поясницу и легко улыбаясь, справляясь у кузена Брайана о бейсбольной лиге и у тети Норин о книжном клубе. Он действует абсолютно непринужденно.

Как и все остальные.

– Видишь? – спрашивает Гейб, когда мы завершаем круг по периметру и останавливаемся у одного из столов, чтобы положить на мою тарелку немного салата с картофелем и майонезом. Мы пообщались со старыми приятелями Чака и новым женихом кузины Дженны; я уже объяснила минимум трем разным тетушкам, что пока не выбрала себе специальность. Мы держались подальше от Джулии и Элизабет Риз, которые развалились в гамаке, склонив друг к другу головы. На них одинаковые легкие кофты, и им, слава богу, вроде намного интереснее трепаться друг с другом, чем досаждать в этот день мне. Патрик же превратился в привидение. Я краем глаза посматривала на него, а он как будто научился ходить сквозь стены и исчезать по желанию, словно фокусник, – был, а потом снова исчез.

Раньше на таких вечеринках мы с ним занимались своими делами – чего греха таить, так происходило на каждой вечеринке, – пробирались в сарай, чтобы сыграть в «Я лучше» или просто тусовались, закинув друг на друга ноги, рука Патрика играла с моими волосами. Вспоминаю лето здесь после десятого класса, после нашего с Гейбом секса, но перед его отъездом в колледж. Мы с Патриком тогда снова сошлись и провели весь день в сарае на диване.

В другой ситуации я бы попыталась вывести его ко всем, но в тот день была благодарна его склонности к уединению – так было легче избегать его брата.

А вот Гейб любит пообщаться, и я понимала, что, оказавшись здесь, все время придется находиться рядом – внедриться и стать частью вечеринки, стать человеком, который на фотографиях стоит спереди, а не прячется где-то в задних рядах с какой-нибудь обрезанной частью тела и отвернувшись.

Не только Патрик и Джулия избегают меня – Конни я пока тоже не видела, лишь мельком заметила, как она исчезла на кухне. А в остальном, если не считать озадаченные взгляды пары кузенов Гейба, этот вечер совсем не напоминает инквизиторский суд, как я ожидала.

– Не так уж плохо, верно? – подстегивает Гейб, подтолкнув меня в плечо. – Я рассказал им, что у тебя все круто, и попросил подыграть.

– Ох, весельчак. – Хочу закатить глаза, но не могу стереть улыбку со своего лица. Это напоминает победу – возможно, крошечную, но настоящую ощутимую победу. Тяну его к себе за петлю на шортах.

– Архангел Гавриил! – слышится крик от подъездной дорожки – прибыли Райан и другие друзья Гейба с вечеринки у озера. В руках – ящики пива и лимонада.

– Скажи, чтобы перестали тебя так называть, – говорю Гейбу, когда мы идем к ним навстречу. Здесь Келси с ужасными серьгами в ушах и светлой стрижкой, сандалии как у гладиаторов достают до самых ее коленей. А еще парень с длинными волосами, которого, кажется, зовут либо Скотт, либо Стив, и другие ребята, которых я не знаю. Все в солнечных очках и улыбаются, словно семейную вечеринку Гейба они не променяли бы ни на какую другую.