99 дней

С прищуром смотрю на сарай в конце участка: краска облезает, двери провисли. Крыша, кажется, вот-вот рухнет. Интересно, смогу ли я когда-нибудь смотреть на прогнувшуюся крышу и не думать, как мы с Патриком впервые поцеловались, устроившись в спальных мешках на чердаке, который используется лишь для ночевок и хранения продуктов. Это произошло осенью, когда для сна в палатках было слишком холодно, но сразу после смерти Чака, поэтому за Патриком никто особо не следил: Гейб не пропускал ни одной десятиклассницы Стар-Лейк, Джулия без конца получала дисциплинарные замечания. Патрик же был тише воды, ниже травы.

У Патрика оставалась я.

Был октябрь, в воздухе пахло тлением, впитывающимся в землю. Под досками и между швами в стенах носился ветер. Мы не разговаривали и листали старый журнал Чака «Нэшнл Джеографик», словно парочка заучек, но, совершенно того не желая, прижимались друг к другу, чтобы согреться. Я чувствовала, как двигались его ребра, когда он дышал.

– Ты только послушай, – рассеянно сказала я и смяла пакетик с лакричными конфетами, когда перекатилась лицом к нему – в журнале была статья про черепаху по имени Одинокий Джордж, который остался последним в своем роде. Когда я взглянула на Патрика, он уже смотрел на меня.

Эмили Грин, наверное, поразилась бы тому, что произошло дальше. Пришла бы в недоумение, никак не смогла бы предвидеть такое, но правда в том, что я смогла. Я недели, месяцы и, возможно, годы будто прислушивалась, приложив к земле ухо в тот день, когда мы с Патриком познакомились. И услышала приближение этого, словно гул за много километров от нас. Я услышала. Я была внимательна. И когда его губы коснулись моих, я не была шокирована.

Поцелуй был недолгим, он, скорее, просто прижался к моим губам а-ля: «Держи». Держу, подумала я, глядя на него при свете фонаря для кемпинга, висящего на стене: он, как и журналы, принадлежал его папе.

Держи.

– Привет, – говорит Гейб, боковая дверь с грохотом закрывается за его спиной, и он идет по террасе в шортах и рубашке. От него пахнет мылом и водой, чистотой и новизной, и мои воспоминания о Патрике испаряются, словно вода с горячего асфальта. Это было тогда, напоминаю я себе. А это сейчас. – Прости за опоздание. Безумный телефонный звонок.

– Назначал свидание? – весело спрашиваю я.

– О, какая ты шутница. – Гейб протягивает свою большую руку, чтобы поднять меня. – Нет, в Нотр-Дам есть программа, в которой можешь выбирать различные больницы. Это вроде семестра за границей, но для учащихся на медицинском – меняешь утки и все такое вместо того, чтобы заливать в Праге. Так вот, я весной подал заявление, и меня внесли в список ожидания, но, кажется, кто-то отказался, и в МБ освободилось место.

Смотрю на него и тянусь к ручке пассажирской двери «Вольво», нагревшейся на солнце.

– МБ? – спрашиваю, пытаясь понять сокращение. – Это…

– Массачусетская больница, да, – отвечает Гейб и выгибает брови. – В Бостоне.

– Правда? – ошарашенно спрашиваю его, но понимаю, что не в плохом смысле. – Ты осенью можешь быть в Бостоне?

– О, а сейчас ты напугана, – говорит Гейб и, посмеиваясь, поворачивает ключ в зажигании. – Типа: «Черт, я планировала все лето пользоваться телом этого парня, а потом никогда с ним не разговаривать, и что мне теперь делать?»

Я тоже смеюсь.

– Я рада, что ты будешь менять утки в моем новом городе. Я слышала, бостонские утки – самые лучшие во всей стране.

– Ты серьезно это слышала? – Гейб все еще улыбается. – Все пока еще под вопросом. Мне надо уехать туда через пару дней, пройти интервью. Кажется, из претендентов есть только я и другой парень.

Я киваю и на минуту представляю себе эту картину: мы с Гейбом гуляем по Бостонскому парку, тусуемся и слушаем уличных музыкантов в Фанел-Холл. Не это я представляла себе, когда подала на зачисление в прошлом апреле. Но мне нравится это ощущение.

– Ты получишь место, – решаю я, с улыбкой глядя в окно. – Вот увидишь.

День 49

Следующим утром, проснувшись из-за двух звонков, вытащивших меня из беспокойного сна, обнаруживаю в телефоне два сообщения. Одно от Гейба, который в последнюю минуту решил отправиться в настоящее путешествие и собирается на обратном пути с интервью провести пару дней со школьными друзьями: «Буду скучать по тебе, Молли Барлоу. Бостону передам от тебя привет».

Второе сообщение от Патрика: «Побегаем завтра?»

Я смотрю на экран, сообщения идут друг за другом, как какая-то злая шутка от вселенной.

Выключаю телефон и снова ложусь спать.

День 50

Снова встречаюсь с Патриком. Сегодня за ним проще поспевать, чем в прошлый раз: резиновая подошва кроссовок ритмично стучит по асфальту, легкие дышат равномерно. Мы огибаем озеро, и Патрик останавливается.