99 дней

– Ты всегда можешь урегулировать споры рабочих борьбой в грязи, – предлагает он и вытягивает перед собой длинные ноги.

– Танцевальной дуэлью, – предлагаю я.

– Сыграть в «Камень, ножницы, бумага», – говорит он, а потом добавляет: – Или просто бросить монетку, как Эмили Грин.

Эта отсылка к «Дрейфующей» и дурацкому способу героини сделать выбор останавливает меня. В книге она всегда носит в туфле один цент на случай, если придется что-то решать – по крайней мере, я так слышала.

– Ты ее читал? – удивленно спрашиваю его.

Патрик пожимает плечами и отворачивается.

– Частями, – бормочет он.

Мы с минуту молчим и дышим сосновым воздухом.

– Пенн думает, я должна изучать бизнес, – наконец говорю я, скорее чтобы прервать молчание.

– Да? – Патрик подается вперед и задумывается, ссутулившись и упираясь локтями в колени. – Помнишь, ты заставила нас с Джулией сделать стойку по продаже холодного чая, потому что рынок лимонада уже переполнен? А еще заставила нас приготовить маме с папой макароны с сыром и сказала им, что за них надо заплатить?

Я фыркаю.

– Мне было семь.

Патрик усмехается.

– Я лишь говорю, что у тебя есть способности к бизнесу.

– Помолчи.

– Или возьмем привлечение финансирования для команды по бегу, которым ты занималась в десятом классе, – отмечает он в этот раз более серьезно. – Я имею в виду бег на каблуках.

– Ты считал, что глупее привлечения быть не может, – протестую я, вспомнив об этом. Нам была нужна новая униформа, поэтому парни и девушки соревновались, чтобы собрать деньги. – Ты говорил мне об этом каждый день.

– Да, но все сработало, – возражает Патрик. Такое ощущение, будто он сожалеет, что тогда посчитал это ерундой. – Это было по-настоящему. Твоя начальница права, у тебя отлично получаются организация и планирование.

– Правда? – спрашиваю. Я думала об этом с того разговора с Пенн, но раз Патрик – который знает меня лучше всех, по крайней мере, знал – говорит, что это хорошая идея, появляется реальная возможность. Так и представляю себе, как отвечаю на заданный вопрос: «Молли Барлоу, специальность – бизнес».

Патрик серьезно кивает.

– Да, – говорит он. – Я так думаю.

Мы снова молчим, погруженные в затишье перед ужином. По парковке идут мальчик и девочка в купальниках и шлепках, у каждого в руках яркий матрас для плавания. И в моей груди внезапно появляется такая сильная боль, что едва могу дышать.

– Мы можем как-нибудь потусоваться? – выпаливаю прежде, чем могу передумать, слишком смутиться или испугаться. – Я имею в виду, целенаправленно? Не просто когда случайно пересечемся?

Сначала Патрик не отвечает, и у меня возникает ощущение, что нельзя так быстро отказываться от своих слов.

– В смысле, я понимаю, что это жутко странно, – продолжаю я. – Кроме того, ты занят Тесс, магазином и разными делами, а тут я еще… – Беспомощно замолкаю. – Не знаю.

Патрик молча смотрит на меня. Чувствую себя так, словно он видит меня насквозь.

– Я тоже не знаю, – наконец отвечает он. – Но давай попробуем.

День 44

У стоящей за стойкой регистрации Саши в половину четвертого перерыв, поэтому предлагаю подменить ее, поправляю хвостик и бейджик с именем. Заселяю семью с тройняшками, все светловолосые и в очках, и пару медиков, приехавших из Беркшира, чтобы ради разнообразия посмотреть на другой горный хребет. Два их рыжеволосых карапуза с ямочками на руках и ногах забираются на кожаные диваны.

За ними идет пара постарше, мужчина в шортах цвета хаки и намазанная автозагаром женщина в яркой футболке, с большой сумкой с изображением гавайских танцовщиц и в ядовито-зеленых шлепках.

– Добро пожаловать в гостиницу Стар-Лейк, – произношу я, когда она отдает мне кредитку.

Женщина заговорщически наклоняет голову с желтовато-серыми волосами, словно мы с ней старые подружки.

– Может, вы мне скажете, – произносит она тихо, голосом только-между-нами-девочками. – Диана Барлоу действительно живет в этом городе?

Так.

– Живет, – подтверждаю я, стараясь не выдавать эмоций. Достаю из ящика за спиной ключи от их номера. – А вы фанатка?

– О, самая большая, – заверяет меня женщина. – Мне больше нравятся ее ранние работы, но вы читали «Дрейфующую»? Я плакала два дня. И, знаете, эта книга про ее дочь. – Когда я разворачиваюсь, она чуть ли не лежит на стойке, как будто ожидает увидеть под ней мою маму. Она качает головой. – Душераздирающая вещь.

– Жутко, – соглашаюсь я, все мое тело вспыхивает, как факел, поднесенный к котлу – если посмотреть на меня сверху, можно заметить, как я алею. Это – самая худшая часть, напоминаю себе, стараясь оставаться безмятежной. Если не считать все остальные худшие части. – Такая грустная.

Женщина забирает ключи и идет наверх вместе со своим оплывшим мужем, оставив меня наедине с самой собой. Подношу руку к пылающей щеке, а другой отстегиваю бейджик. На нем большими буквами написано Молли, достаточно анонимно, чтобы женщина в яркой футболке даже не посмотрела на него.

И в этот момент поворачиваюсь и вижу Тесс.