99 дней

– Эй, эй. – Патрик сел и с любопытством посмотрел на меня. Его волнистые волосы торчали в разные стороны после сна. – Ты в порядке?

– Я в порядке. Все замечательно. Я вела себя, как дура, просто…

– Ты не вела себя, как дура, – сказал Патрик. – Это я вел себя, как дурак. Я не хочу тебя сдерживать. Я люблю тебя и меньше всего этого хочу. Я, черт побери, ненавижу себя за то, что так поступал.

– Это не так, – заверила я, пристально глядя на него. – Это не так. Я хочу остаться здесь, я хочу быть с тобой.

– Я тоже этого хочу. – Патрик кивнул. – Иди сюда. Конечно, я тоже этого хочу.

Я забралась к нему под одеяло, хлопковые простыни и его тело согрели меня. Я совершила огромную ошибку, сделав это с Гейбом, и этот груз похож на гризли, устроившегося на моей груди. Я никогда ничего не утаивала от Патрика. И все равно в тот момент это казалось небольшой платой за то, чтобы выяснить, чего мне хотелось на самом деле: я собиралась починить наши отношения. Собиралась все исправить.

И никто об этом не будет знать, кроме моей мамы, Гейба и меня.

– Что ты делаешь? – спрашивает Фабиан, вломившись в дверь кабинета с пластмассовым Капитаном Америка в одной руке и Соколом в другой, выдернув меня из воспоминаний. Нажимаю «Сохранить» и смотрю на часы в углу экрана – Гейб должен забрать меня через двадцать минут.

Фабиан все еще ждет моего ответа; беру фигурку, которую он предлагает, и качаю головой.

– Признаюсь тебе, дружочек: это очень хороший вопрос.

День 72

В начале августа Имоджен и Красавчик Джей становятся парой в его студенческой квартирке. Через два дня он удивляет ее двумя билетами в парк скульптур в Вудстоке, о котором она рассказала ему на их первом свидании.

– Молодец, девочка, – говорю я, сидя на полу в ее комнате, скрестив ноги, пока она подготавливает картины для выставки во «Френч Роуст», которая состоится через две недели. Я предложила ей свою помощь, но у нее свое сложное видение. – Надо быть с тем, кто настолько отлично тебя знает.

Имоджен выгибает брови, бросив на меня взгляд через плечо. Она держит в руках два холста с изображенными птичками и проверяет, как они смотрятся рядом.

– Ты имеешь в виду себя и Патрика? – рассеянно спрашивает она.

Моя внутренняя температура падает на пятнадцать градусов.

– Я… что?

– О господи, – говорит Имоджен, разворачивается ко мне лицом, роняет один из холстов на ковер и прижимает руку ко рту. Неловко хихикает, широко раскрыв глаза. – Я собиралась сказать «тебя и Гейба». Правда, я не пыталась подколоть тебя, извини. Тебя и Гейба, тебя и Гейба.

– Дурочка. – Я краснею и смеюсь, облегчение и смущение в одинаковых пропорциях проносятся по моему телу. – Себя и Гейба, да. Имею в виду себя и Гейба.

– Господи, извини. Слава богу, здесь нет Тесс. – Имоджен поднимает с пола холст и держит его передо мной, ожидая мнения. – Как думаешь, как разместить?

– Эм-м, – выдавливаю я и громко сглатываю, радуясь ее желанию закрыть эту тему. Я никому не рассказывала о том, что произошло – происходит? – с Патриком. Самое правильное – оставить его в покое. – Рядом.

– А мне нравится друг над другом, – говорит Имоджен, но я не отвечаю. Тихо прислоняюсь головой к стене.

День 73

Я почти сплю, нахожусь в некоем тумане, который сном не назовешь, и тут на тумбочке громко гудит телефон. «Ты дома?» – интересуется Патрик.

Откидываю волосы с лица и сажусь. «Да», – пишу в ответ, стараясь игнорировать тревожный трепет в животе, который предупреждает, что ни к чему хорошему это не приведет. «Ты где?»

«На твоей подъездной дорожке».

Пробираюсь вниз и молча впускаю его через заднюю дверь, затем веду на третий этаж своей башни, держа в руке его теплую ладонь. Как только за нами закрывается дверь в комнату, он прижимает меня к себе. Моя футболка с едва слышимым шелестом приземляется на пол. Я не включала свет, и здесь темно. Лишь серебристая лужица лунного света на ковре и его теплый рот, путешествующий по моим ключицам и ребрам.

Мы падаем на кровать, переплетая руки и ноги. И все это время молчим. Он с секунду вдавливает меня в матрас и, мельком коснувшись своими губами моих, отстраняется, чтобы подцепить резинку боксеров, в которых я легла спать, и снять их.

– Что ты делаешь? – спрашиваю и смотрю на него, опираясь на локти. – Патрик?

– Хочу кое-что попробовать. – Его колючая щека царапает внутреннюю часть моего бедра. – Ты разрешишь мне кое-что сделать?

– Угу, – скорее выдыхаю, чем говорю я. Тянусь и провожу короткими ногтями по его голове. Это кажется безумием, мои кости как будто отделились друг от друга, и только кожа не позволяет им улететь. Зажимаю простыни в кулак.

– Поднимись сюда, – наконец говорю я и тяну его за плечи, чтобы услышал. Меня всю трясет, надо за что-то зацепиться. Похоже, мои ногти впиваются в его кожу. – Иди сюда.

Патрик ползет по моему телу и прижимается ртом к моему.

– Мы сделаем это? – тихо спрашивает он меня, став отголоском двухлетней давности из гостиной в их доме. Именно так все и должно было случиться перед тем, как мы расстались. – Молс. Мы…