99 дней

Когда следующим утром прихожу на работу, в кабинете на столе меня ждет огромная упаковка калифорнийского изюма.

– Вы, девочки, такие странные, – говорит Пенн.

День 81

После ужина иду с чашкой кофе в комнату и сажусь за стол, стоящий под доской и картиной. Вхожу в личный кабинет абитуриента и пролистываю страницы, пока не нахожу выпадающий список специальностей: архитектура и история искусства, образование и технологии. Прокручиваю список и добираюсь до изучения бизнеса, пальцы зависают над тачпадом ноутбука.

Глубоко вдыхаю и выбираю.

День 82

Следующим вечером иду к Доннелли, чтобы посмотреть какой-то канадский сериал, от которого Гейб в восторге, где все носят одежду в клеточку и все время говорят, коверкая слова. Его длинные пальцы играют с моими волосами. Когда заканчивается серия, распахивается дверь на кухню, и по дому разносится хихиканье Джулии. Через мгновение она появляется на пороге гостиной. За ней раздаются шаги, и я боюсь, что они принадлежат Патрику, но это Элизабет на каблуках и с мороженым.

– О, привет, – говорит Джулия, переводя взгляд с Гейба на меня и обратно. – Я не знала, что вы здесь.

– Мы здесь, – спокойно отвечает Гейб, но мне интересно, чувствует ли он, как свело мышцы на моих руках, спине и плечах: мне неловко, что я так вольготно устроилась на диване. Сколько раз Джулия заставала такую же картину? Только я лежала на изгибе руки Патрика, а не Гейба.

Но если она и считает это странным, то ничего не говорит.

– Хотите мороженого? – спрашивает она. А потом, не дождавшись ответа: – Лиззи, можешь принести еще две ложки?

И вот я в итоге делю мороженое с Гейбом, Джулией и девушкой Джулии, они обе сидят на полу и уже примерно час щелкают каналы. Мы посмеиваемся над нелепой рекламой автострахования и передаем туда-обратно мороженое. Элизабет время от времени пародирует Уильяма Шетнера.

– Я слышала, ты уговорила Пенн закатить в конце лета вечеринку для персонала, – говорит она, собираясь уходить и надевая туфли. – Это круто.

Это не совсем «Извини, я истязала тебя на работе», но и так сойдет. Гейб подталкивает меня в спину со всей незаметностью большого духового оркестра.

– Да, – отвечаю ей, игнорируя его и улыбаясь. – Должно быть весело.

Вскоре после этого Гейб провожает меня. В воздухе повис тяжелый запах дождя.

– Это было что-то из параллельной вселенной, – говорю я, качая головой. – Серьезно, мне приснился весь этот вечер?

Гейб пожимает плечами.

– Смирись с этим, Молли Барлоу. Мы с тобой – устаревшие новости.

– Наверное. – Удивленно улыбаюсь. Мы не говорили о чем-то важном, не ощущалось никакой неловкости, давления или странности. Все было… нормально.

Но Гейбу не интересно анализировать события этого вечера.

– Слушай, – начинает он, и сразу становится ясно, что у него на уме совершенно другое. – Ты помнишь моего приятеля Райана, у которого была вечеринка? Следующие пару дней он проведет на музыкальном фестивале в Нэшвилле. – Гейб пожимает плечами со слишком показной небрежностью, чтобы выглядеть равнодушным. – Он сказал, что трейлер свободен, если хотим воспользоваться им на ночь или на две.

Выгибаю брови и не могу скрыть улыбку, даже желудок совершает кульбит.

– Извини, – дразнюсь я, инстинктивно бросив взгляд на сарай, где темно и все закрыто. – Если мы захотим им воспользоваться для чего?

Гейб качает головой, все его безразличие растаяло, как мороженое на нагретом солнцем тротуаре.

– Заткнись, – бормочет он с улыбкой.

– Нет, правда, скажи мне, – подталкиваю его лодыжкой. – Я хочу знать, для чего именно мы будем использовать шикарный передвижной дом Райана.

Гейб закатывает глаза и потирает подбородок.

– Ты злющая.

– Знаю, – отвечаю ему, все еще улыбаясь. – Расскажи мне.

Он сменяет тактику, засовывает палец в ременную петлю и притягивает меня к себе.

– Чтобы побыть наедине, – отвечает он.

– О, побыть наедине. – Притворяюсь, что задумалась – если здесь есть, о чем думать. Встаю на цыпочки и прижимаюсь к его губам. – Понятно.

День 83

В ветхом трейлере Райана отвратительный зеленый ковер с грубым ворсом. Уверена, что в нем существует своя экосистема, но мы с Гейбом все равно на него садимся. Я закидываю на него ноги, и между нами на полу лежит древняя шахматная доска. Он обводит пальцем мою лодыжку, кожу в том месте покалывает.

– Моему папе нравилось играть в шашки, – рассказывает мне Гейб, обходя красной шашкой две мои. На его айфоне играет песня группы Young the Giant, тихая и медленная. – Когда шел снег, мы все время устраивали поединки.

Я улыбаюсь ему.

– Знаю.

– Черт, конечно, ты знаешь. – Гейб качает головой. – Мне нравится, что ты знала моего папу, понимаешь? Я люблю тебя. – И продолжает, когда я удивленно перевожу взгляд с доски на него: – Правда. Так и есть. Знаю, что говорил такие же слова на «Падающей звезде», но так и есть.