9М. (Этюды о любви, страхе и прочем)

– Это тебе, – я протянул букет. – Прекрасное выступление. Жаль, не получилось дослушать до конца.

– Спасибо, не стоило. Подобное случается, – она нерешительно подержала цветы в руках, не зная, куда их пристроить. – Я надеюсь, ты не обидишься, – не дожидаясь моего ответа, она вернулась на пару шагов назад и положила букет к постаменту умершего поэта. Наверное, это были первые цветы для него за очень долгое время.

– Ничуть, – ответил я, когда она подошла обратно. – А такое часто случается?

– Что именно?

– Когда ваши представления разгоняют?

– Нет, не очень. Хотя бывает. Думаю, зависит от содержания. В этот раз не повезло, что появились сознательные сограждане, чьи чувства, мы, видимо, задели. Слишком все чувствительные стали. Тебя задело, например, что я говорила?

– Ну я не могу отнести себя ни к одной конфессии. Возможно, грубовато, но мне показалось любопытным.

– Ну вот! Да! Такой задумка и была. – А. развела руки в стороны. – Просто забавная идея, которая мне как-то пришла с утра в воскресенье, я и собиралась поделиться ею с остальными.

– То есть это не было рассчитано на то, чтобы шокировать?

– Мы в центре огромного мегаполиса, тут куда не посмотри можно остаться шокированным и поседеть навсегда.

Я огляделся по сторонам, все представало донельзя обычным и благопристойным. Возможно, я уже привык, и меня не так просто было шокировать.

– То есть что ты говорила – это все не всерьез?

– Конечно, всерьез! Я что, клоун какой-то нести всякую чушь?

В тот момент я немного запутался, и уже не в первый раз. Ее слова сильно контрастировали с предыдущими высказываниями. Но я вспомнил ее же фразу про актрис и рассудил, что так оно, видимо, и должно быть.

– Так и для чего все это было устроено? Вы так зарабатываете?

– Ты смеешься? Конечно же, нет. Это так, на легкий ужин после. Но чтоб так как сегодня никогда не было. А ты, кстати, скинулся, раз, как говоришь, тебе понравилось выступление?

– Не успел. Все завершилось слишком неожиданно.

– Ну что же, тогда придется тебе угостить меня чем-нибудь. Во Вселенной есть только одно правило, которое для меня является святым: за развлечения надо платить.

Я согласился, и мы пошли от перекрестка вглубь квартала. А. была разгневана и не переставала возмущаться всю дорогу. Мне даже не нужно было разговаривать, просто периодически понимающе или осудительно кивать. Я в большей степени смотрел на ее раскрасневшиеся щеки и иногда уворачивался от бурной жестикуляции. Она прерывалась только на какую-нибудь отсылку к конкретному месту: «Нет, ну какого черта надо? Мы что устраиваем какую-то бесовщину? Младенцев сжигаем? Или обворовываем честных людей? Призываем к протестам? Почему всегда найдется тот, кому больше всех надо? Ладно, бабушка. Господь с ней, но не она ж далеко не первая. Всякие стремные тетки приходили орали, какие-то пузатые полицейские. Что-то объясняли нам про общественный порядок. Чем? Вот чем мы его нарушали? Мораль. Такое ощущение, что мы оргию устроили на улице. Бред. Мы были одетыми, не сквернословили, хотели привнести чего-то необычного. Может они думали, что мы выступаем за что-то? Нет, ну разве что за привнесение красок в это мир. Да и как выступаем? Так, скорее предлагаем деликатно. Нравится – смотри, не нравится – иди дальше, там будут кирпичные стены и серый асфальт, они-то уж точно никого не оскорбят… О, а тут мы полгода назад показывали Саломею. У меня было восхитительное платье. Такое длинное струящееся, с вплетением блестящих нитей, бисера. Было очень здорово, публика была в восторге. И никто не возмущался, хотя голова на подносе выглядела очень натурально. Мы все с ней потом фотографировались. Почему люди уверены, что каждый из них является апостолом истины? Какой-то святыни, до которой нельзя ни в коем случае дотрагиваться. А то что? Все! Придется искать другую истину? А это так трудозатратно. Вообще, размышлять очень напрягает. Я бы сама этим ни за чтобы не занималась. Но, блин, приходится. Надо же что-то придумывать. Хотя ну как надо? В общем то и не надо совсем, но ведь хочется… Понятие веры так испохаблено сейчас… А вот отсюда нас тоже погнали, когда мы читали вслух стихи. Видите ли, мы побирались. Какого хрена? Это такая же работа! Поважнее некоторых». Она неожиданно остановилась у вывески, и ухватила меня за рукав. «Вот пойдем сюда».

Мы зашли в уютное чистенькое заведение с ближневосточной кухней. Интерьер был обставлен без изыска, но выглядело хорошо, по-домашнему. А. долго рассматривала меню, сжимая губа, успела пробежаться по списку раз двадцать. В итоге, после долгих размышлений выбрала себе лепешки с хумусом и фалафель. Я же взял кошерный бургер. Еще добавили к заказу по пинте пива. Как только принесли напитки, А. сразу осушила половину бокала. («Искусство, знаешь ли, сильно изматывает.») и на некоторое время неожиданно замолчала, откинувшись на спинку стула с закрытыми глазами. Затем вернулась в исходное положение, отщипнула кусок хлеба, не дождавшись пока принесут блюда и с прищуром своих зеленоватых глаз спросила:

– Ну и ты что думаешь по всему этому поводу?