9М. (Этюды о любви, страхе и прочем)

Понятно, что это можно делать для кого-то еще – рассказывать небылицы и чувствовать себя бесконечно важным в глазах других. Не самое плохое занятие, если подумать, но для него нужна хорошая память и воображение, чтобы потом не запутаться в своем же вранье. Но это для других. Пусть все они остальные живут в ложных представлениях, но как быть с самим собой? Стоит ли оставлять себя в мыслях о неслучившихся событиях, которые могли бы быть так хороши? Представлять все, как оно могло бы обернуться?

Например, случайно встретиться взглядом в вагоне метро с красивой девушкой, которая читает томик поэзии, и начать гадать, кто она и чем живет. Представить, не узнать, а именно представить, что ей не нравится ее полное длинное имя и она просит сокращать и называть ее, допустим, В. И что она играет на каком-нибудь музыкальном инструменте. Поэтому рядом с ней и путешествует небольшой черный кофр с дурацкими наклейками. И пусть вся она поглощена идеей спасти что-то. Даже неважно что: котят, свои отношения, отца-алкоголика, памятники архитектуры, уточек на заводском пруду, неважно, одно четкое устремление уже стоит многого. И что за ней стоит какая-то интересная история, частью которой ты можешь стать. И вот когда все начинает казаться таким логичным и реальным, что ты уже собрался подойти и сказать какую-нибудь глупость, просто чтобы завязать разговор, она поднимает голову, прислушивается к объявлению машиниста о следующей станции, рывком хватает свой маленький черный чемоданчик, и стремительно выпархивает из вагона в самый последний момент. А ты остаешься внутри и только провожаешь ее взглядом. Она уже выбежала, но мысли о том, какая она и что могло бы быть прочно парализуют работу мозга. Идей и вариантов хватит для какой-нибудь целой истории для книжки, но есть ли в этом хоть какой-то смысл? Нет. Слишком много «Допустим». Когда захлопнулись двери – история закончилась. Именно так. А пытаться придумать ей продолжение – все равно что пытаться поднять мертвеца: насколько бессмысленно, настолько же и нелепо.

Тут встает другой вопрос: стоит ли жалеть об упущенных возможностях? Вероятно; но не сколько жалеть, сколько хотя быть дать себе обещание попробовать использовать их в следующий раз, если Вселенная смилостивится и предложит тебе возможность еще раз. Жалеть, в принципе, ни о чем не стоит. Пример с девушкой приведен лишь для визуализации ситуации, не более. Ее всегда можно заменить на поворот на улицу, на которой никогда раньше не ступала твоя нога, или на предложение от друга посетить какое-либо кажущееся сомнительное на первый взгляд мероприятие. Уже после того, как возможность упущена, можно минутку пожурить себя, что не успел вовремя свернуть или согласиться. Но пытаться придумывать, чтобы там было, явно излишне.

Соглашаться на все подряд тоже, конечно, не стоит. Надо пропускать все то, что уже заранее известно, как пройдет и чем закончиться. Если ответ: «Уныло и бесполезно» – то можно и спасовать. А всем шансам, что оставляют хотя частичку бы неизвестного, стоит дать шанс. За каждым углом может поджидать, событие или встреча, способная перевернуть всю твою жизнь. Но это лишь теория вероятности, из-за которой еще можно на что-то надеяться. Тот же выигрыш в лотерею всегда возможен, но куда больше шансов, что тебя пристрелит кто-то из твоих знакомых. Что же, это тоже меняет всю жизнь.

Стоит ли думать о том, что было вполне возможным, но так и не произошло? Нет, точно не стоит. Говорить об этом – и подавно.

VIII

.

Начиная от носов тяжелых армейских ботинок, что были на ее ножках в момент первого знакомства, заканчивая кончиками кудрявых волос цвета вороньего крыла – она была бесконечно прекрасна, представляя собой законченное произведение искусства, именно в том виде, на которое может надеяться условный автор: цельное высказывание, вся сущность которого, его предназначение, его смысл состоит в том, чтобы затронуть человеческую душу, найти в ней отклик, вывернуть наизнанку и заставить ее воспылать, даже против воли. Это высказывание не выжидает какого-то единственно верного момента времени в запыленных залах музеев или галерей, тишайшего момента откровения, чтобы брошенные семена могли прорасти. Нет, оно своевольно и напористо. И оно заставляет себя услышать, и дай бог, быть подготовленным в этот момент, потому что, оно разрушает устои и ломает шаблоны в сознании, так бережно отстроенные за всю прошедшую жизнь. Это не кроткое и интимное просветление, скорее его действие сродни насилию. Жесткое, бескомпромиссное, и властное. Оно подчиняет, может медленно, но бесповоротно. И как только она проникло внутрь – уже невозможно зажмуриться или заткнуть уши, чтобы попытаться его проигнорирует и пройти мимо. Ничего не получится. Уже поздно, оно швырнет о стенку и заставит быть услышанным. От начала и до конца. Цельное, законченное, и оттого неповторимое.