9М. (Этюды о любви, страхе и прочем)

По периферии живого и разноцветного человеческого месива была выстроена строго организованная серая плотная людская шеренга. Ее звенья, крепкие молодые люди ростом около 180 сантиметров, стояли плотно плечом к плечу в полном обмундировании и строгими безэмоциональными глазами высматривали подозрительных элементов в толпе. Иногда они расцеплялись, чтобы стремительно выхватить какого-нибудь человека из толпы. Выбор их в большинстве своем был хаотичен. Могли утащить в свою пасть как пьяного панка, давно следующего заветам анархии, так и скромного вида девушку, которая случайно оказалась на пути. Толпа пыталась, конечно, отбивать своих, но каждый раз это выходило вяло и безрезультатно. Поэтому каждый сторонился серого людского забора, пытаясь пристроиться к общей куче и отгородиться от него ближним. Люди в сером действовали слаженно, хотя зачастую выходило нелепо. Выглядело довольно жалко, когда целых шесть охранников правопорядка пытаются увести одну единственную субтильную девушку или старика с палочкой, но те пару минут успешно отбиваются. Толпа начинала скандировать «Позор» после каждого изымания частички себя, но быстро заполняла сама собой пустое место и замолкала. Люди в сером все равно не слушают, что о них думает разноцветная толпа, им и наплевать. Они слушали только свой мегафон, такой же блестящий и серый, как и они сами, который вместо пространных лозунгов выкрикивал четко сформулированные указания.

Меж тем толпа начала останавливаться, средняя скорость общего хода снизилась и вскоре совсем опустилась до нуля. Голова колонны митингующих где-то впереди уперлась в искусственно созданное ограждение. Соотношение людей на площадь росла, так как задние ряды, не проинформированные о заторе, продолжали напирать. Я ощущал себя как на концерте за пару минут перед выходом хедлайнера, только вот сколько я не стоял, никакой музыки не появлялось. Разве что где-то чуть спереди пара мужских голосов попытались затянуть протестную песню, но никто из окружающих ее не знал, поэтому после первого куплета они смущенно замолчали. Постоянным оставался лишь механический голос из мегафона, призывающий соблюдать спокойствие. Время шло, колонна не двигалась. Все стояли в общей тесноте, только братской сплоченности не было и в помине. Слишком разномастные были группы, объединенные в ней. Не по годам созревшие школьники, вольнодумные студенты, анархисты, которым все равно против чего протестовать, футбольные фанаты, менеджеры среднего звена из негосударственных компаний, свежевыплюнутые из системы бюджетники, обманутые дольщики, просчитавшиеся в своей же валютной дальновидности, уставшие пенсионеры и просто люди, которым особенно нечего было терять. Все они были объединены общими целями, только виденье этих целей у каждого разнилось. Поэтому внутреннее напряжение перерастало в словесные перепалки. Что странно, ведь мегафон все так же упорно призывал к спокойствию. Давление росло, внутри понимания куда двигаться и что делать дальше не было. Не было его и снаружи оцепления. Полное бессилие и растерянность старались маскировать за все той же безликой стойкостью и тупой уверенностью.

Толпа стала бурлить, живому серому забору пришлось сделать шаг назад. Они попытались вернуть свои позиции, то термодинамическую реакцию внутри уже было невозможно остановить. «Держать строй!», – кричал мегафон. «Выпустите нас!», – отвечали ему несколько голосов. Ситуация становилась напряженной, в ход пошли локти и тычки. Серый забор был оскорблен подобным неуважением. Они достали черные полированные дубинки и стали ритмично примерять их на головах и плечах отчаявшихся протестующих. Те вскрикивали от боли, но увернуться все равно никак не могли, так как выступали лишь живым тараном для активно толкающих сзади. Оставалось терпеть, ведь просто упасть и закрыть голову было еще большей опасностью. Никто не понимал, что делать и куда двинется толпа. Все руководствовались лишь первородным страхом и пытались спастись. Но выхода не было. Я оказался в самой середине людского водоворота. Толпа вынужденно давила, на что получала жестокий ответ. Крики боли тех, кто был на переднем плане заглушались слаженным скандированием задних рядов и выкриков мегафона о спокойствии. Но контроль был бесповоротно потерян.

Молодые люди в балахонах, почувствовав гипотетический запах крови принимались давить еще сильнее, чтобы поскорее самим добраться до представителей закона и показать им свою силу. Они не принимали в расчет слабых, оказавшихся рядом. Людям старшего поколения становилось дурно, они немощным голосом пытались образумить окружающих. Но давление все нарастало. Две силы зыбко балансировали на грани открытого насилия и кровопролития.

Наконец, откуда-то свыше на рации людей в форме пришел приказ начать задержания. Они отступили назад, тем самым позволив агонизирующим рядом свободно вздохнуть. Серые ряды слаженно перестроились, образовав несколько групп по четыре человека, и, стремительно пикируя, накинулись на первые ряды.