~А (Алая буква)

— Игорь, — я медленно поднимаюсь со стула и, обхватив ладонями кожаную спинку, задвигаю стул обратно к столу, — послушай меня, — тру лоб, — я все понимаю: и то, что у тебя кризис, и что ты хочешь поскорее уехать, и что идея купить в Таллинне недвижимость давным-давно свила гнездо у тебя в голове, и что на канале у тебя, видимо, появились проблемы. Но я тебе русским языком повторяю: Я. Никуда. Не уеду. И до тех пор, пока Данила не встанет на ноги после операции, которую ему проведет врач, которого я видела и которому я имею все основания доверять, все твои телодвижения относительно усыновления — пустой звук, потому что… — я поворачиваюсь к нему, — я костьми лягу, но сделаю так, что ты не сможешь спекулировать на Даниле. Кстати, так, чисто для сведения: органы опеки и попечительства всё равно у него спросят, хочет ли он, чтобы ты его усыновил, а он скажет, что не хочет.

— Предпочитаешь оставить его в детдоме? — Игорь тоже поднимается со стула и с высокомерным видом сует руки в карманы брюк. Переваливается с пятки на носок — примерно так, как делал Сечин вчера в ординаторской «Бакулевского». Только тогда мы с ним обсуждали не Даньку, а Димку. А ещё этот человек никогда не пытался меня шантажировать.

— Я, Игорь, предпочитаю на текущий момент оставить все, как есть, — отвечаю я. — Хочешь — продолжай собирать документы. Но только попробуй… — я упираюсь рукой в стол, — только попробуй хитростью или обманом использовать ребенка, как способ умотать из страны. Потому что тогда я настучу на тебя в службы ЕС, и тебя за границу даже в турпоездку не выпустят.

— Ты… ты белены объелась?! — вскрикивает Игорь. Его глаза темнеют, лицо наливается алой краской. — Ты… ты соображаешь, что ты говоришь? Ты кому грозишь?

— Да, безусловно, — киваю я. — И если это все, что ты хотел мне сказать, то на сегодня наш разговор окончен.

Разворачиваюсь и, не оглядываясь на Игоря, который стоит в центре своего нарядного кабинета и беззвучно хватает ртом воздух, берусь за ручку двери. Позади меня раздается грохот перевернутого стула, быстрые, явно взбешенные шаги, и Игорь резко хватает меня за запястье.

— Руки, — голосом, который меня саму напугал, напоминаю я и оборачиваюсь, чтобы увидеть, как Игорь разгоняет другую руку — то ли чтобы влепить мне пощечину, то ли чтобы оторвать меня от двери. Прищуриваюсь: — Только попробуй.

— И — что ты сделаешь? — Игорь довольно зло улыбается, но руку, тем не менее, опускает и вдруг начинает истерично хохотать. — Господи, надо же, а? — Смеясь, он отходит и плюхается на свой красивый диван, который жалобно скрипнул под его немаленьким весом. — Нет, ну ты подумай! — Игорь прячет в ладонях лицо, трясет головой. — Я, идиот, взял ее на канал, пристроил, всему научил, даже врача для её мальчишки нашел, а в ответ получил вот такую суку!

— Вот именно, — вполне философским тоном заключаю я, открываю дверь и выхожу в «предбанник». Смотрю на зависнувшую над стулом Ларису, которая с испуганным лицом прислушивается к тому, как Игорь истерично смеется.

— Туда… туда можно? — зачем-то спрашивает она у меня, что, вместе с растерянным выражением ее лица, выглядит даже забавно.

— Не знаю, постучи, — предлагаю я.

Прихватываю свой полушубок и прогонами останкинских коридоров следую к лифтам. Спустившись, выхожу на улицу и, застегиваюсь, иду к парковке, искать «Хонду», Димку — и человека, по которому я успела соскучиться.

***

Примерно через два часа я стою в вестибюле «Бакулевского» с полным ощущением, что у меня дежавю: то же место, тот же турникет, так же не пускающий меня внутрь охранник. Впрочем, от вчерашней картинки ситуация отличается тем, что рядом с мной насмешливо топчется Димка, а упрямого молодого человека в форме ЧОПа сменил кряжистый мужчина лет пятидесяти, с широкими плечами и тяжелой, выбритой до синевы, челюстью.

— Вы к Сечину? — голосом, привыкшим отдавать команду «кругом марш!», гаркает он.

— Да, — киваю я, делая осторожный шажок к турникетам.

— Одну минуту! — Охранник останавливает меня категоричным взмахом руки, второй прижимает к уху телефонную трубку быстро нащелкивает трехзначный номер и рапортует: — Приветствую, это Быков с поста номер два. Вы просили позвонить, если к Сечину придут. Что?.. Да, внизу стоят… Да, двое: Александра А… Аас…

— Аасмяэ, — подсказываю я.

— Асмяэ, — повторяет охранник, — и молодой человек по фамилии Абгарян. Что?.. Так точно! — Охранник вешает трубку и произносит чуть мягче: — Вас просили здесь подождать, за вами сейчас спустятся. Можете пока присесть, — и он указывает мне на до боли знакомый диван под колонной с зеркалом, после чего кивает женщинам, которые стоят в очереди позади нас: — Подходите!

— Ничего так, тепленько тебя здесь встречают, — язвительно комментирует Димка. — И что, тут так всегда?

— Не поверишь, в первый раз, — отрезаю я.