~А (Алая буква)

Абгарян, красноречиво хмыкнув, но промолчав, берет сумку и лениво ползет к дивану. Плюхается на него и, обняв наш багаж, закрывает глаза. Черные ресницы отбрасывают тени на его смуглые щеки. Я принимаюсь измерять шагами холл, стараясь ступать так, чтобы попадать носком одной ступни в пятку другой.

Кошусь на электронные часы, висящие над входом (счетчик перепрыгивает с деления 17:05 на 17:06), на Димку («Симпатичный парень, но до чего же вредный характер!»), на охранника («Ну и челюсть, такой пополам можно перекусить») — одним словом, куда угодно, только не на лифты, откуда сейчас, по моим расчетам, должен появиться Сечин. Спохватившись («Как я выгляжу?»), бросаю взгляд на себя в зеркало и одновременно с этим краем глаз ловлю, как в одной из лифтовых ниш разъезжаются двери, выплескивая в холл толпу людей, от которой отделяется потрясающая брюнетка Карина. Сегодня на Карине надет короткий белый халат, под ним — такое же короткое черное платье плюс элегантные «лодочки» на каблуке высотой сантиметров в десять. Плавно покачивая чуть полноватыми бедрами, которые нисколько её не портят, а, скорей наоборот, подчеркивают убийственную женственность её фигуры, Карина подходит к охраннику, что-то ему говорит, и тот, к моему удивлению, указывает ей на нас с Димкой. Дальше меня ждет ещё большее потрясение, потому что Карина раздвигает в улыбке сочные губы и совершенно по-дружески машет мне, показывая, чтобы я подошла к турникетам.

— Дим, — медленно говорю я, — вставай. За нами пришли, кажется.

«И кажется, — думаю я, — мне это начинает не нравиться…»

— Н-да? — Димка без особого энтузиазма приоткрывает левый глаз и, почесав шею под воротом водолазки, поднимается. Забирает сумку, которую успел переложить на диван, вяло закидывает её на плечо, поворачивается — и то, что происходит после, заставляет меня жутко пожалеть о том, что я уже никогда не смогу запечатлеть выражения лица Димки, чтобы впоследствии размножить эти снимки и в отместку Абгаряну украсить ими весь наш останкинский бизнес-центр.

— Господи, кто это? — выдыхает Димка. — Саш, ущипни меня...

— Как, прямо при ней? — хмыкаю я, прозревая наконец весь смысл происходящего. Нет, надо, конечно, обладать изощренным умом и чувством юмора Сечина, чтобы догадаться подсунуть моей останкинской «дуэнье» Бакулевскую красотку Карину, которой никакая отечественная телезвезда в подметки не годится. Оригинально, простенько и со вкусом — короче, Сечин-style.

— Только попробуй! При ней… — Димка даже отодвигается от меня. Спохватившись, ревниво крутит головой: — Слушай, а кому она машет?

— Как кому? Конечно, тебе, — я продолжаю паясничать, одновременно раздумывая, а не воспользоваться ли мне ситуацией и не подыграть ли Димке, чтобы хитроумный прощелыга в белом халате пожалел о своей выходке? И вот тогда будет Саша-style.

— То есть, мне? — Димка с подозрением глядит на меня.

— О Господи, да пошли уже! — Фыркнув ему, я вполне дружелюбно улыбаюсь Карине и делаю шаг к турникетам. Слышу, как позади меня ускоряется Димка. Обернувшись, вручаю ему пропуска. Абгарян, обогнав меня, протягивает их охраннику, но при этом не сводит с Карины жадных и ищущих глаз. Карина снисходительно улыбается, но выглядит так, словно давным-давно знает, какое впечатление она производит на окружающих мужчин и смертельно устала от этого.

«А вот это уже интересно», — думаю я и мысленно ставлю «галочку».

— Добрый день, вы Александра Аасмяэ? Это вас я вчера видела у ординаторской? — Карина переводит взгляд на меня, улыбаясь гораздо искренней.

— Добрый день, да. А вы?.. — делаю красноречивую паузу, намекая, что она не представилась.

— Карина Мцехарулидзе, ординатор, последний курс Сечина.

«Грузинка? Судя по фамилии, смуглому лицу и теплым черным глазам — да».

— Очень приятно. А это наш сценарист, Дмитрий Абгарян. — Я уступаю место Димке, который стоит позади меня и чуть ли не роет плитку ботинком.

— Очень приятно, — дружелюбно, но сухо кивает Карина, которая вблизи выглядит ещё лучше, чем издали.

— И мне, — моментально отзывается Димка.

— Пойдемте? — предлагает Карина и направляется к лифтам.

— Безусловно, — подхватывает Абгарян и, настраивая свой чисто мужской навигатор, начинает забрасывать Карину теми вопросами, которые обычно задаёт молодой человек, чтобы разговорить понравившуюся ему девушку.

— А вы здесь работаете? А чем вы занимаетесь? Ах, вы пока ещё учитесь? А как будет называться ваша профессия? — почти без пауз долетает до моих ушей.

Карина отвечает быстро, охотно, но преимущественно односложно и пытается вызвать лифт. Димка, подсуетившись, первым нажимает на кнопку и получает в ответ мимолетную благодарную улыбку Карины.

«В принципе он ей нравится, но у нее кто-то есть», — прихожу я к выводу, профессионально (и по-женски) оценив все улыбки и взгляды Карины, брошенные ею на Димку. Увы, в них нет ни смущения, ни теплоты, ни даже грамма кокетства. И это меня совершенно не радует, потому что я — чего уж греха таить? — начинаю бояться, а нет является ли этот «кто-то» Сечиным.