A&B

Что было потом, подчистую стерлось из его памяти. Майк — давний знакомый, с которым не так давно они играли на Арене; красноволосый паренек, повадками и мордой напоминающий Себу дворового кота, говорил, что нашел его в полностью бредовом состоянии, бродящего бесцельно по городу. Сомнений не было, она сбежала, чтобы покончить с собой. Уйти далеко она бы не смогла, так как ничего, кроме того, что непосредственно было на ней надето, она не взяла. Как далеко может уйти человек без документов, денег и вещей? И, несмотря на это, найти ее ни он, ни Майк не смогли. Они искали, подключив все возможные силы, и до сих пор — а прошло уже больше двух лет — найти не смогли ни живую ее, ни мертвую. Поиски и сейчас продолжаются, но что Майк потерял энтузиазм в поисках, считая это уже бессмысленным занятием, что Себастьян утерял всякую надежду найти ее.

И вот единственным утешением для него остались эти сны из прошлого, где он был счастлив, вновь видя ее. И наплевать, что это все игра воображения, что в реальности ее с ним больше нет и, скорее всего, никогда больше не будет. Только бы этот сон не заканчивался. К черту эту реальность с ее переживаниями, сожалениями и отчаяньем. Лучший выход — не просыпаться больше никогда, остаться тут с ней.

«Хиро». Само по себе всплыло в его голове это имя. Сейчас он был бы рад вспомнить кого угодно: Чикатило, Мерлин Монро, Будда… Только бы не его. Сразу на него накатила такая волна раздражения и злости, что он даже как-то растерялся от неожиданности. Упоминание Араки — единственное, что заставляло его вспомнить о реальности и давало толчок, словно пинком под зад, жить дальше. Как же становится противно на душе, когда приходит осознание, что, как бы ты ни хотел остаться в мире грез, придется возвращаться к этому отвратительному реальному миру, что нужно бороться и жить дальше, как бы не было тяжело.

Что же в нем такого, что не дает выкинуть его из головы, забыть о нем, как он забывал обо всем остальном? Сложный вопрос. Фактически в нем не было чего-то из ряда вон; он видел куда более странных людей. И все же именно он врывался в его мысли без спросу, именно он вытряхнул его из меланхолии, ставшей за два года такой комфортной. Желание жить — вроде как, к этой причине он пришел в прошлый раз, когда думал об этом.

Неизвестно сколько провалявшись с мыслями об этом, из положения «сидя» он давно перешел в положение «лежа», ни к чему так и не придя, он повернул голову в ее сторону. Она все так же сидела к нему спиной. Такая хрупкая и беззащитная с виду. Да, очень обманчивый вид, и все же. Ему было приятно думать о ней именно так, думать, что ей требуется его защита. Как тогда в тот день, когда на них рухнул потолок. Она так хваталась за него, словно он все, что у нее есть. И смотрела на него с таким отчаянным безусловным желанием жить, наперекор всему и всем, что ему и самому захотелось.

«Вот оно что!» Внезапно он все понял. Хиро, так же как и она когда-то, хочет жить. Так же отчаянно и глупо, так же энергично и безрассудно, и так же заразительно. Жить, жить, жить… Все равно как, где и зачем. Жить для того, чтобы просто жить. Совершенная концепция. Не придерешься. Подумав об этом, он саркастично хмыкнул, но вспомнив опять про Араки, нахмурился и вновь разозлился.

«Почему я думаю об этом придурке в такой момент?! Вот проснусь и стукну его чем-нибудь, да побольнее» От мысли об этом ему как-то сразу полегчало, и он вновь обратил свое внимание на нее. Она все так же сидела и копала что-то в снегу. Это продолжалось какие-то доли секунды, но он уловил, как дрогнули ее плечи.

«Ну вот. Заплакала» — с досадой подумал он и тут же подошел к ней, сел позади и крепко обнял. Да, она плакала, тихо и бесшумно, как всегда.

— Ну, все-все. Прости идиота. Я не хотел. — Она уткнулась носом в его шею и тихонечко всхлипывала.

— Дебил, я не из-за тебя плачу. — Пробормотала она и прижалась к нему сильнее.

— Из-за чего тогда?

— Ты не думал, почему все должно быть именно так? Почему этот мир все у нас отнял?

— Не знаю, хорошая моя. Не знаю. — Он поглаживал ее по голове, успокаивая.

— Помнишь, о чем мы в детстве мечтали?

— О многом: о полетах в космос, о собственном зоопарке с кучей лемуров, о путешествиях во времени, о десятерых детях…

— Девятерых, — поправила она его; она уже не рыдала как в начале, но еще периодически раздавались всхлипы.

— Девятерых. А ты еще мечтала стать королевой мира и самой красивой во вселенной.

— Так жалко, что ничего из этого не сбылось.

— Ну почему ничего? Ты, действительно, была самой красивой во всем мире. По крайней мере, для меня.

Она подняла голову и посмотрела на него. Сказать, какой это был взгляд — непонимающий, огорченный или злой — было невозможно. Но дружелюбием он явно не отдавал.

— Почему ты говоришь обо мне в прошедшем времени? — Тон ее голоса выдал раздражение.

— О покойниках говорят в прошедшем времени, разве нет?

— Но почему ты так непоколебимо уверен, что я мертва? Неужели тело мое нашел?

— Нет, но и без этого же все ясно.

— Что тебе ясно, Лаэр?! — Она вновь начала заводится.