A Banker's Journey

Среди небольшого числа потенциальных покупателей один оказался лидером: HSBC. История Гонконгской и Шанхайской банковской корпорации пришлась Эдмонду по душе. Она была основана в 1865 году в коммерческом форпосте одной из великих империй эпохи. Одним из ее первоначальных директоров был Артур Сассун, член иракской еврейской банковской династии, сыгравшей ключевую роль в развитии Гонконга. HSBC прочно обосновался на устоявшихся рынках, таких как Великобритания и Гонконг, а также на развивающихся рынках Азии и Латинской Америки. У компании было амбициозное подразделение частного банковского обслуживания и значительный бизнес в США, ориентированный на потребителей. Разумеется, он был гораздо крупнее Republic: 5000 офисов в 79 странах (по сравнению с 38 у Republic) и 483 миллиарда долларов общих активов. Другими словами, компания обладала достаточным масштабом и активами, чтобы не только поглотить Republic и Safra Republic, но и дополнить их усилия.

Генеральный директор HSBC Джон Бонд, с которым Эдмонд никогда не встречался, был не из тех британских банкиров, с которыми Эдмонд имел дело на протяжении десятилетий. Бонд, который, как и Эдмонд, никогда не учился в колледже, занялся банковским делом еще подростком в Гонконге, далеко от места своего рождения, и провел много лет в Азии, прежде чем возглавил потребительские операции компании в США. Став генеральным директором в 1993 году, он стремился развивать потребительские и глобальные частные банковские операции фирмы в США. Поэтому Бонд был заинтригован, когда ему позвонил Родни Лич, бывший банкир TDB, сделавший карьеру в гонконгском конгломерате Jardine Matheson. "Вас не заинтересует Republic National Bank of New York?" - спросил Лич. спросил Лич. Эдмонд был готов к продаже и хотел избежать аукциона. "Он хочет, чтобы банк перешел в надежные руки, и считает, что HSBC подойдет для этого лучше всего". Бонд, конечно, знал Эдмонда и его банки по репутации. В рамках своей проверки он прочитал книгу Брайана Барроу "Вендетта" и позвонил источникам в Федеральной резервной системе.

Подход имел смысл. Но его нужно было проводить поэтапно, чтобы не напугать людей и рынки. В апреле Эдмонд и Лили приехали в Нью-Йорк, где 21 апреля Republic устраивала прощальную вечеринку для Уолтера Вайнера, окончательно покидавшего пост генерального директора. Примерно на это же время было назначено заседание совета директоров. После собрания Эдмонд вызвал к себе на Пятую авеню Дова Шлейна, недавно вступившего в должность генерального директора, и сообщил новости. Эдмонд решил продать банк HSBC, но они еще не договорились о цене. "Я видел, что это было похоже на расставание с ребенком; это было чрезвычайно трудное и очень эмоциональное решение", - вспоминает Шлейн.

В течение следующих двух недель топ-менеджеры Republic, как обычно, в течение рабочего дня находились в своих офисах на Пятой авеню, 452, а вечером уезжали в гостиничные номера, чтобы встретиться с группой топ-менеджеров HSBC. Одним из главных вопросов, который они обсуждали, была цена. В конце 1998 года на фоне российского кризиса акции Republic упали примерно до 39 долларов, но к весне, когда прибыль снова начала расти, поднялись до отметки 50 долларов. И Republic, и Safra Republic были открытыми акционерными обществами, что означало, что инвесторы постоянно получают информацию о том, как именно банки зарабатывают деньги. Но из-за уникальности их бизнес-модели, а также из-за сохраняющегося образа Эдмона и его семьи как скрытных ливанско-бразильско-швейцарских банкиров, HSBC пришлось терпеливо объяснять их стоимость. Republic со своими сравнительно небольшими подразделениями по работе с ценными бумагами и инвестиционными банками оставался аутсайдером среди финансовых супермаркетов на Уолл-стрит. Но у нее был огромный розничный банк и ряд высокодоходных нишевых бизнесов, в которых Эдмонд давно преуспел: драгоценные металлы, золото, валюта, банкноты, факторинг, частное банковское обслуживание. Поначалу HSBC предлагал цену за акцию в районе 60 долларов. Но Эдмонд был непреклонен, чтобы его команда добивалась более существенной премии. В итоге он остановился на цене в 72 доллара за акцию, что позволило бы оценить оба банка более чем в 10 миллиардов долларов. Все участники процесса понимали, что число семьдесят два, четырежды восемнадцать (числовое значение ивритского слова "хай", или "жизнь"), имело для Эдмонда особое значение. В конце концов HSBC, увидевший возможность удвоить свой частный банковский бизнес и расширить свое присутствие на оживленном нью-йоркском рынке, одновременно укрепив свой и без того большой баланс, согласился.