А было так… Семидесятые: анфас и профиль

Но в семидесятые даже эта привычная пропаганда самоотверженного физического, да впрочем – и иного труда, выглядела на новом историческом и социальном фоне, по крайней мере, по-другому и уж точно – все менее убедительно. Причем, даже когда за дело брались умные и талантливые авторы. Характерный пример – громкая в те годы театральная постановка Олега Ефремова «Сталевары» с выдающимися актерами МХАТа. О спектакле, поставленном по пьесе Геннадия Бокарева в 1973-м, обильно писали в прессе. Но особого энтузиазма зрителей, чувствующих, несмотря на талантливую и профессиональную режиссуру и игру актеров, в этом гимне труду, некую фальшь и ненатуральность, спектакль не вызвал. В интеллигентских кругах об этом, помню, говорили с сарказмом, или вовсе презрительно не говорили. А, уж те кто видел эти заводские горячие цеха вживую, тем более поглядывали на спектакль с презрением и шли смотреть вместо всего этого какую-нибудь комедию. Тоже – сказка, но куда менее раздражающая. Немудрено, что на фильм «Самый жаркий месяц» (режиссер Юрий Карасик, 1974 г.), сделанный по «Сталеварам», и вовсе практически никто не обратил внимания. А дело было просто в том, что режиссер и актеры не могли убедить в правоте того, что делали не только зрителей, но и самих себя. Это ведь выглядело уже совершенно по-другому, нежели в «Весне на Заречной улице» Марлена Хуциева – одного из первых фильмов новой советской оттепельной волны. Там и в сталеварных, эпических сценах была искренность и убежденность и авторов, и актеров. А за ними – и зрителей. Этот фильм и сегодня смотрят, а вот от большинства производственных картин семидесятых в лучшем случае морщатся.

Еще более жалко выглядели экранные попытки привлечь молодежь к теме труда некими вымученными авторами семидесятых образами эдаких потомков Павки Корчагина. Иногда это выглядело, правда, не только жалко, но и, по-своему забавно. В 1974-м на телеэкраны вышел совершенно забытый ныне сериал «Наследники» (режиссер Валерий Исаков) про комсомольскую стройку химкомбината. Предприятие по сюжету строили где-то недалеко от Москвы (от столицы туда ехали электричкой), но, при этом – в жутких в бытовом смысле условиях, действительно напоминающих двадцатые годы. «Спим по четыре часа!», – говорили герои картины, живущие сначала просто в палатках, потом – в строительных вагончиках. И это во второй половине ХХ века, при развитом социализме! А уж когда этим молодым строителям во время экскурсии на ВДНХ в Москве читали лекцию про строителей ДнепроГЭСа, с которыми они – современные молодые, а заодно и зрители должны были себя ассоциировать и на которых равняться, это уж, вообще, смотрелось неуклюжим, дешевым смешным фарсом. При этом, кстати, в «Наследниках» довольно четко была прописана не только тема приписок на стройке для «галочки» и незаслуженных премий, и простого и типичного воровства стройматериалов. Возможно, в том числе и это послужило причиной того, что картину, забытую сразу после первого показа, больше не экраны не выпускали.

Куда талантливей, правда, в первую очередь за счет игры отменных актеров, но и неплохо прописанных писателем Вилем Липатовым – мастером деревенских сюжетов, самые известные из которых – про сельского участкового Федора Ивановича Анискина, которого неизменно играл Михаил Жаров – характеров, смотрелся сериал «И это все о нем» (1978 г., режиссер Игорь Шатров). Некоего шарма картине добавляли и песни в бардовском стиле на стихи Евтушенко. В основе романа и картины был типично липатовский, околодетективный сюжет. Трагически погиб молодой рабочий лесосеки, расположенной вблизи небольшого сибирского поселка Евгений Столетов (актер Игорь Костолевский). Есть подозрение, что это – убийство, и в поселок приезжает следователь Прохоров (актер Евгений Леонов). У Столетова, как выясняется со времен, был конфликт с мастеров Петром Гасиловым – эдаким пережитком прошлого (а может, как раз сигналом будущего?) куркулем, лицемером и хапугой, занимающимся приписками. Это и стало причиной противостояния Гасилова и современного Павки Корчагина – комсомольца Столетова. Правда, как выяснилось его никто не убивал. С поезда Столетов спрыгнул сам, просто неудачно. Тут еще была замешана и любовная линия отношений Столетова и дочки прохиндея Гасилова. Но во всей этой истории, идейный комсомолец, правдолюб и правдоруб Столетов, при всем таланте Костолевского, сделавшего его сколь возможно человеческим и убедительным, выглядел, на фоне реальной жизни и самого духа «семидесятых», в лучшем случае – книжным героем и эдаким «чудиком». Но ведь совсем не в том смысле, который вкладывал в своих героев – «чудиков», скажем Василий Шукшин, а – с чересчур пафосной, но именно поэтому и хлипкой идеологической нагрузкой.