А что там в Брюгге?

Василиса помотала головой, всем видом показывая, что Баб Марта ни на какую улицу выставлена ни за что не будет.

— Ну и славно, — с усмешкой отвесила неглубокий поклон Александра Сергеевна.

В дверях не целовались, но тетка довольно душевно приобняла племянницу и, наконец, отбыла.

Утром Василиса проснулась от изумительного аромата корнуэльских ватрушек.

***

Герцог стремительной походкой прошел в библиотеку.

О, библиотека Его Сиятельства заслуживала отдельного внимания! Удивительно светлый и пронизанный солнцем огромный зал по стенам был уставлен массивными, резными шкафами с книгами. Были в них книги гигантских размеров и книги, помещавшиеся на ладони; книги, написанные и переписанные вручную; книги религиозные и светские. Были роскошные манускрипты, расцвеченные инициалами, маргиналиями и миниатюрами. Книги на французском языке и на латыни.

Герцог гордился своей библиотекой, хотя никому в этом и не признался бы. Он любил читать сам, любил, чтобы читали ему. Особенно ценил Его Сиятельство историю, бесконечно пополняя свою и без того обширную библиотеку хрониками, жизнеописаниями рыцарей и полководцев, переводами античных авторов, всячески поощряя писателей и составителей исторических трудов.

Да, герцогу было, чем гордиться. Находясь в библиотеке, герцог обычно услаждал взор и смягчался душой и сердцем. Но не сегодня.

Сегодня даже новая книга, украшенная великолепными миниатюрами и доставленная из Франции, не радовала Филиппа. Герцог хотел расправы. Он хотел крови.

Часть III Глава 1

Василиса стойко держалась целых три дня, но потом не выдержала и решила позвонить Александре Сергеевне. Да и повод был прекрасный — Пасха.

Придумала отличный план: Баб Марта приготовит восхитительный пасхальный обед, а тетка, подобревшая после вкусной трапезы, наконец, расскажет о себе. Василисе очень хотелось узнать историю жизни Александры Сергеевны. И она заранее предвкушала удовольствие.

С Баб Мартой план и обсуждать не пришлось. Та сама, перекатываясь по кухне в своих, уже домашних, валенках и позвякивая множеством янтарных бус, в последнее время бормотала как-то уж очень оживленно. И из этого бормотания Василиса уже неоднократно выхватывала слова «Пасха» и «обед». «Значит, обеду быть», — решила Василиса и смело позвонила тетке.

Александра Сергеевна обладала, видимо, королевской пунктуальностью и прибыла ровно в полдень. Ни минутой раньше, ни минутой позже.

Войдя в квартиру, она повела носом и молитвенно и благодарно возвела глаза к небу. И было отчего! Порядок был, конечно, идеальным. Василиса накануне до поздней ночи убирала, мыла и драила. Но не это было главным. Квартира благоухала! Изумительные ароматы пасхальной выпечки: ванили, лимонной и апельсиновой цедры, кардамона, мускатного ореха, засахаренных цукатов переплетались с густыми ароматами мясных соусов, запеченных до хрустящей корочки колбасок, крохотных куриных рулетиков, опутанных тонкими полосками зажаренного бекона, маринованных в гранатовом соке лодочек из красного болгарского перца, фаршированных какой-то совершенно фантастической начинкой яиц. Аромат манил и радовал. Да, Василиса Александру Сергеевну понимала.

Пока тетка разоблачалась, снимая плащ и развязывая шелковый платок, Василиса вспомнила про тапки.

— Не суетитесь, — остановила ее Александра Сергеевна, — у меня с собой туфли.

Достала из небольшой холщовой сумки замшевый мешок, из которого, в свою очередь, показались на свет туфли, каждая из которых была укутана в тонкую шуршащую бумагу.

«Утка в зайце, яйцо в утке, игла в яйце, кощеева смерть в игле», — подумала с усмешкой Василиса. И как накаркала.

Александра Сергеевна не удержалась, стоя на одной ноге и надевая туфлю на вторую ногу, покачнулась и со всей силы приложилась головой к книжному стеллажу, который возвышался в коридоре. Стеллаж пошатнулся, но устоял. А вот книги, распахиваясь на лету, тяжело и страшно повалились на несчастную даму. Дама, не выдержав столь стремительного и вероломного нападения литературы, рухнула на пол.

Хором взвыв, Василиса с Баб Мартой кинулись вызволять Александру Сергеевну из-под книжного завала.

— Убила! Убила! — причитала Василиса, раскидывая книги.

Но тетка оказалась на удивление крепкой и благодаря Василисе спустя пять минут уже не лежала, а сидела на полу в коридоре, потирая лоб и обмахиваясь какой-то книгой. Вскоре стеная и отчаянно ругаясь (Василиса и предположить не могла, что ее ученая тетка умеет так изощренно браниться), опираясь на племянницу с одной стороны и Баб Марту с другой, Александра Сергеевна добрела, наконец, до пасхального стола.

— Никогда в жизни книги на меня не нападали, — проговорила она и внезапно расхохоталась. — А я, а я так важно себя вела! — захлебываясь от смеха, продолжала она. — «Не суетитесь, мол». Обула бы тапки, да и жива бы осталась! А все моя гордыня — туфли, туфли! Уф, уф! Приехала на праздничный пир, мадам неуклюжая!