А что там в Брюгге?

Василиса не стала объяснять тетке про Валерия Степановича, педагога по курсу «История книгопечатания», которого они в трезвом виде наблюдали всего дважды за весь семестр. Говорили, что он очень умный, очень известный в узких кругах специалист и очень несчастный, а потому вечно пьяный.

— Зря, душенька, прогуливали, — продолжала непосвященная в тайны узкого специалиста Александра Сергеевна. — Это самое важное в библиотечном деле — уметь все рассказать о книге, которая попала вам в руки. Хорошо, «шмуцтитул» — это грязный титул, ежели в переводе с немецкого. Это пустая страница с кратким названием книги. Нужна была эта страница для того, чтобы первые листы рукописей не пачкались и не повреждались. Это ее первоначальное значение. Позже шмуцтитулами стали называть страницы, на которые помещали названия отдельных частей или разделов книги.

Так, идем дальше. Нумерации листов не наблюдаем, кустод тоже. Ах, боже мой, Василиса! — Александра Сергеевна в изнеможении театрально закатила глаза. — Кустоды — начальные слова следующей страницы. Их помещали в нижнем правом углу предыдущей страницы, как сейчас в большинстве книг проставляют номера страниц. Запомнили?

Так, не отвлекайте меня! Потом все запишем, чтобы Вы на досуге читали.

А пока сведем все имеющиеся у нас данные, — ученая дама стала загибать пальцы, менторским тоном перечисляя сухие факты:

Колофон использовался с середины XV века, с 1457 года. До появления «Псалтыри» Фауста и Шеффера колофон не встречается.

Кустоды начали использовать с 1469 года. Впервые они обнаружены в издании трудов римского историка Тацита, выпущенных в Венеции. Это уже после они вошли в моду и печатались во всех изданиях.

Фолиация — нумерация листов — появилась и того позже. Если не ошибаюсь, в 1474 году.

Шмуцтитул появился в 1463 году. Но известна только одна брошюра этого года, в которой шмуцтитул есть, — булла римского папы все того же Шеффера. В общее употребление шмуцтитул вошел с 1487 года с легкой руки Джорджо Арривабене, который печатал «Библию» в Венеции.

Из всего известного нам и перечисленного выше, можно заключить, что эта книга — инкунабула и издана в небольшой промежуток времени с 1457 года по 1463 год. Не позже и не раньше.

Александра Сергеевна закурила новую сигарету. Делала она это не спеша, изящно, с достоинством и так красиво, что Василиса поймала себя на мысли, что она завидует этой ученой, пожилой даме. Ее знаниям, ее неспешности, ее элегантности, красоте каждого ее жеста. Александра Сергеевна, не догадываясь, да и мало заботясь о впечатлении, которое она производит на молодое поколение в лице племянницы, снова придвинула книгу к себе.

— Так, теперь название, — проговорила Александра Сергеевна и задумалась. Казалось, она была настолько поглощена книгой и своим расследованием, что не заметила бы, как Василиса встала и вышла из комнаты, будь на то воля и желание Василисы. Хотя ни первого, ни тем более второго у той не было. Несмотря на колкости, с какими тетка обращалась к племяннице, укоряя ее за невежество, несмотря на монотонность, с какой она же обобщала все, что видела в книге, уходить Василиса не собиралась. Тем более, после происшествия с нападением книг племянница лучше узнала свою тетку. И тетка интересовала Василису все больше и больше. А еще Василисе до дрожи в коленках было интересно узнать, к каким еще выводам придет Александра Сергеевна, изучая книгу. Что это за книга? Откуда она? Кем написана? Все это волновало Василису чрезвычайно.

— Так вот, надпись, название, — вновь пробормотала Александра Сергеевна. — Это ни что иное, как девиз Ордена Золотого руна. Pretium Laborum Non Vile — Награда не уступает подвигу. Интересно, интересно.

— Что интересно? — не вытерпела Василиса, глядя, как Александра Сергеевна перелистывает страницы. Перелистывала она очень аккуратно, деликатно беря следующий лист только за верхний правый угол и с почтением переворачивая этот лист.

Не отвечая, погруженная в свои мысли, Александра Сергеевна дошла до середины книги и внезапно застыла, глядя на разворот. Василиса затаила дыхание, что там еще? Что там?

Александра Сергеевна кивнула Василисе, приглашая ту посмотреть. Василиса придвинулась к книге, пристально вгляделась, но ничего этакого не обнаружила. Ну картинки, ну текст. Все так же, как и на предыдущей странице. Ой, нет. Не так же! Похоже, очень похоже, но не то!

— Вот и я о том! — гордо заключила Александра Сергеевна. — Это более поздняя вставка. Тоже на латыни, тоже рукописная, но более поздняя. И не ясно пока, зачем вклеенная в книгу.

Но зато эта вставка объясняет название книги. А то совсем чепуха получается: книга религиозная, что-то вроде трактата о пороках и добродетелях, а в названии девиз ордена, который хоть и был учрежден в честь Девы Марии и апостола Андрея, но, судя по подвигам своих рыцарей, был больше порочным, чем добродетельным. Впрочем, как и любой другой орден того времени.

— А откуда Вы знаете, что книга религиозная и что она о пороках и добродетелях? — прошептала изумленная открытием Василиса.