А что там в Брюгге?

— Но-но! — предостерегающе остановила ее тетка и повесила трубку.

Василиса просунула голову на кухню: «Бабулечка, суровая тетя ждет нас в гости сегодня к вечеру. Собирайся, а то опоздаем, и нас выпорют на конюшне».

Дерзкая племянница не рассчитывала на понимание ее Баб Мартой, но уж слишком хороша была шутка, а потому Василиса, вытворив проказу с бедной старушкой, довольная собой, весело насвистывая, проследовала в свою комнату одеваться.

Ровно в 18,00 гости звонили в дверь квартиры Александры Сергеевны. Василиса за все знакомство с обретенной теткой ни разу не была у нее дома и сейчас несколько волновалась, но виду старалась не показывать. Она решила держаться уверенно и спокойно, как и подобает взрослой, уравновешенной девушке.

Уверенность и спокойствие пошатнулись мгновенно, стоило Василисе войти в прихожую. Высокие потолки, шикарная лепнина, зашитые деревом стены, книги, картины, старинная мебель, зеркала, цветы, канделябры со свечами — все обрушилось на Василису, погребя под собой все то, с чем племянница входила к тетке. Василиса робко пошла по квартире, заглядывая в комнаты и открывая для себя все новые и новые чудеса.

— Мечта, — проговорила, задохнувшись Василиса.

— Так и есть, — рассмеялась Александра Сергеевна. — Проходите, гости дорогие, в столовую.

Василисе показалось, что она никогда в жизни не видела такой роскоши. Что, в общем-то, было совершеннейшей правдой. Мать никогда не стремилась сделать дом уютным, а уж роскошным и подавно. Баб Марта занималась только готовкой и сервировала (правда, мастерски) стол, но обо всем остальном не волновалась вовсе. А здесь было все. И все было прекрасно. Картины в разнообразных, но одинаково роскошных рамах, старинный, искусной работы буфет с раставленными на полках фарфоровыми тарелками, блюдами, супницами, хрустальные и серебряные (Василиса для себя решила, что это непременно должно быть серебро, — на меньшее она не согласилась бы) вазы с замысловатыми букетами, тяжелые шторы с бахромой, изящные канделябры, которые с двух сторон украшали массивный обеденный стол.

— Ух! — выдохнула Василиса.

— Благодарю покорно, — слегка поклонилась Александра Сергеевна с достоинством.

— И Вы всегда тут едите? — простодушно поинтересовалась девушка.

— Ну вот, все испортила! — всплеснула руками тетка. — Я так старалась произвести впечатление! Конечно же, нет. Я ем на кухне, притулившись у телевизора. А в столовой мы раньше гостей принимали, пока Валентин Давыдович был жив. После долгое время никто сюда не приходил. А сейчас вот случай представился.

— А мы втроем будем или еще кто-то присоединится? — вкрадчиво спросила Василиса.

— Ну, ты лиса! — рассмеялась Александра Сергеевна. — Присоединится, присоединится, не сомневайся. Скоро будет.

— Ага! Наш милый кузнечик с мудрыми глазами ангела!

Александра Сергеевна изумленно посмотрела на Василису.

— Что? — всполошилась Василиса. — Я что-то не то сказала?

— Да нет, — тихо проговорила Александра Сергеевна. — Удивительно то, что я так же его называю. И не помню, чтобы я тебе про это рассказывала.

— Как причудливо тасуется колода! Кровь! — напомнила Василиса. — Помните? То-то же.

Спустя полчаса гости собрались в полном составе.

— Проходите, рассаживайтесь, но с условием: пока едим, не болтаем. Все разговоры после. В гостиной, — распорядилась хозяйка.

Условие было выполнено. Тем более, что разговаривать во время такого прекрасного обеда было и в самом деле грешно. После обеда все торжественно прошествовали в гостиную. Довольная Баб Марта прилегла на обитый бархатом диванчик и тут же тихонько засопела. А Василиса, Лев Кириллович и Александра Сергеевна уютно расположились в креслах. В доме стояла тишина, нарушаемая лишь успокаивающим тиканьем больших напольных часов.

— А я уверен, что решил загадку, — хитро улыбнувшись, сказал Лев Кириллович.

— Да Вы что? И молчите? — воскликнула Василиса, позабыв сразу про обед и тишину.

— Тссс, — предостерегающе подняла руку тетка. — Марфушу разбудишь, а нам еще пошептаться надо.

— А как же не молчать, когда Сашенька запретила в столовой разговаривать, — заговорщицким шепотом произнес Лев Кириллович. Он неуклюже сидел в кресле, максимально подтянув свои длинные ноги, по-видимому, боясь причинить хоть какие-нибудь маломальские неудобства хозяйке и ее племяннице.

— Левушка, расслабься. Распрями уже свои конечности, сядь, как тебе удобно и вещай. Мы готовы внимать твоим речам, — тихо рассмеялась Александра Сергеевна.

— Значит так, — с удовольствием вытягиваясь во весь свой рост, начал повествование Левушка, — мы закончили на том, что внук Рогира ван дер Вейдена, — тот, что тоже стал художником, — был дружен с Микеланджело. Так вот, это не так, — Лев Кириллович торжественно поднял вверх указательный палец.

— Старый интриган! — зашипела Александра Сергеевна. — Не томи!

— И не собирался, — отмахнулся, посмеиваясь, оратор. — Собрал факты. Вещаю теперь, как ты велела.

Александра Сергеевна шумно выдохнула.