A Court of Light and Melody (ЛП)

Гвин усмехнулась. — Конечно нет. Но я хотя бы делала вид, что подшучиваю над ней… Она всегда была более благоразумной. Немного властной. Но очень сообразительной, — задумчивый смех, — и намного красивее меня.

— Оу?

— Ммхм. — Она могла видеть свою сестру в глубине своего сознания. Красивая и яркая, как луна, в то время как Гвин была пестрым беспорядком. — У нее были густые волосы цвета воронова крыла, а кожа — как у фарфоровой куклы. Ни единой веснушки.

Азриэль на мгновение замолчал, выглядя слегка смущенным. — Мне нравятся твои веснушки.

Гвин изогнула губы, и по ее позвоночнику пробежала дрожь. — Спасибо.

После очередной молчаливой паузы Азриэль прочистил горло. — Иногда, чтобы отвлечься от холода, я пою.

“…Но только в сопровождении пения тени достигают своей полной силы”, — говорилось в тексте.

Гвин мгновенно выпрямилась, ее улыбка расширилась, когда она наклонилась вперед. — Неужели…

Певец теней фыркнул. — Ты меня неправильно поняла. Я имел в виду, что ты можешь спеть.

— Или мы могли бы спеть…

— Это будет слишком громко, тени не смогут нас спрятать.

— Я начинаю думать, что ты стесняешься своего пения…

Сделай это. Спой. Покажи мне, что может случиться.

— Я не стесняюсь, — усмехнулся Азриэль. — Из нас двоих ты сильнее замерзла. Так что петь нужно тебе.

Сможет ли она когда-нибудь узнать, на что способны его тени? Было неприятно быть так близко к ответам без возможности заполучить их. Боги, что же делали его тени, когда он пел? То есть он мог признаться в своих чувствах, но не мог поделиться секретами своих теней? Похоже, доверие Азриэля — хрупкая вещь.

Гвин со стоном сдалась. — Что ты хочешь услышать?

— Что угодно. На выбор исполнителя.

— У тебя нет любимой песни?

— Мой выбор меняется время от времени, — сказал Поющий с Тенями. — Но сейчас петь буду не я.

Теперь ее интерес разгорелся. — Какая у тебя сейчас любимая песня?

Он весело посмотрел на нее, прислонившись спиной к дереву и поправляя кокон, который создали вокруг них его крылья. — Хватит тянуть время. — Жест рукой. — Начинай.

Гвин с пыхтением сдалась.

У нее была, наверное, дюжина любимых песен, все они были поделены на различные категории. Те, которые заставляли ее плакать. Те, которые поднимали ей настроение. Те, которые она пела лучше всего.

Поэтому она должна выбрать ту, которая, по ее мнению, понравилась бы Поющему с Тенями. Она выберет песню для него.

Жрица поднесла руки к губам, согревая их дыханием, пока искала в уме что-то подходящее.

Азриэль выжидающе уставился на нее, а когда она снова задрожала, вскинул бровь.

Гвин выбрала летнюю песню. Песню о песчаных берегах и ясном, усыпанном звездами небе. Пока Азриэль задумчиво смотрел на нее, Гвин заметила, как пляшут тени вокруг его плеч. Их темные полосы подбирались к ней все ближе и ближе, пульсируя в такт ее голосу, подстраиваясь под ее дыхание.

Азриэлю не потребовалось много времени, чтобы заметить реакцию своих теней. Они и раньше касались рук Гвин, а теперь ласкали ее щеку. Это было похоже на прикосновение перышка к коже. Она прижалась к ним, как прижимаются к очень дружелюбному животному, ищущему ласки.

Гвин продолжала петь, наслаждаясь реакцией теней… пока ее не настигло ошеломляющее осознание.

“…Но только в сопровождении пения тени достигают своей полной силы”.

Конечно, это не полная сила теней, но их реакция… Может, ее спровоцировала Поющая со Светом? Может, она заманивает тени с намерением их поглотить?

Она резко остановилась, захлопнув челюсть. Его тени застыли, словно ожидая, что она продолжит. На мгновение у нее закружилась голова — опасное состояние для человека, балансирующего на ветке. Гвин сделала глубокий вдох, успокаиваясь.

— Почему ты остановилась? — спросил Азриэль. — Ты была на середине припева.

Опустив руку, Гвин с трудом выдохнула. Тени Азриэля начали отступать, и они казались… растерянными. — Я… я не хочу причинить им боль.

Поющий с Тенями выглядел озадаченным. — Причинить им боль?

— Ты сам видел, — сказала Гвин виновато. — Они отреагировали… я как будто заманила их. Не думаю, что голос Поющей со Светом безопасен для твоих теней.

Азриэль тупо посмотрел на нее… потом рассмеялся. — Нет. Они наслаждались твоим голосом, Гвин. — Он пожал плечами. — Как и я.

— Да, но что, если ты наслаждался им, потому что я заманивала тебя, подчиняя твою волю, чтобы привлечь к себе и убить—

— Нет. Ты делаешь это снова. — Его голос был ровным. — Я уже говорил это раньше, но стоит повторить. Мне более пятисот лет. Я знаю, когда угроза реальна, и мои тени тоже. Мы не видели и не видим в тебе никакой опасности. — Ореховые глаза Азриэля мерцали. — Смело с твоей стороны полагать, что они отзываются только на твой голос…

Забыв о страхе, Гвин смахнула прядь волос с лица. — О? Значит, в моем голосе нет ничего особенного?

— Я этого не говорил.

Это едва ли был комплимент, но от него все равно защемило в груди. Она поборола яркую улыбку, которая грозила расползтись по ее лицу, вместо этого остановившись на высокомерной ухмылке. — Значит ли это, что твои тени не гладят по щеке каждого, кто поет для них?