A Court of Light and Melody (ЛП)

— Я справлюсь, — сказал Азриэль с абсолютной уверенностью. — И я хочу спрятать Альму и Харпер на случай, если одному из них повезет ускользнуть от меня.

— Разве мы не можем просто рассеяться и использовать твои тени, чтобы…

Азриэль покачал головой. — Я трачу много сил, маскируя нас, и готов поспорить, что потрачу еще больше, прежде чем придет время действовать. Слишком рискованно полагаться на мою магию для побега. — Наконец, Поющий с Тенями встретился с ней взглядом. — Это хороший план. И если все пойдет так, как надо, мы избежим драки. — Он наклонил голову. — И это хорошая новость, верно?

Докажи, что я не прав, сказал он.

И правда, что может быть лучшей победой, чем то, что они избежали кровопролития?

Гвин решительно кивнула головой. — Значит, ждем еще?

Азриэль ответил, укрывая их своими крыльями. — Ждем еще.

Сначала иллирийцы поели сами, затем накормили Альму и Харпер. Сестры молчали, и до конца ночи с ними не разговаривали. В конце концов Ясон погасил огонь.

— Костас, ты несешь первую вахту, — сказал Гришам, расстилая коврик для спального места.

— Понял, — ответил коренастый иллириец, затягивая путы сестер. Он собрал лук и колчан, перешел к краю лагеря и уселся на бревно. — Тогда я разбужу Михаила через два часа?

Гришам хрюкнул, опускаясь на свою циновку. — Да. Михаил, разбуди нас с первыми лучами солнца. Алкис встретит нас с Ясоном у валуна на рассвете. Вы двое будете сторожить женщин, — он произнес это слово так, словно оно было горьким на вкус. — Потом мы проследим, чтобы о них “позаботились” и бросили на городской площади. — Он посмотрел на Альму с ухмылкой. — Ты должна быть счастлива, Альма. Разве не ты говорила мне, что хочешь “сделать послание этим грубым, древним иллирийцам”?

Презрение в его голосе заставило кровь Гвин закипеть. Она ждала ответа Альмы, но вспомнила, что после ужина обеим сестрам заткнули рот. Конечно. Эти трусы не способы были бы продолжать свои издевательства, если была возможность ответить.

Азриэль заговорил низким голосом. — Его будет легче всего схватить, если начнется драка. Таких высокомерных всегда легче брать. — Он перевел взгляд с лагеря на Гвин. —Он твой, если случится худшее. Согласна?

От этого предложения кожа Гвин затрепетала от адреналина. Это было задание, которое она с радостью выполнит. Но стоит ли ей соглашаться? И должна ли она так радоваться тому, что может причинить вред другому?

— Гвин, я вижу этот взгляд. — Она повернулась к Поющему с Тенями, который пристально смотрел на нее. — Ты чувствуешь желание убить его, потому что он враг. А не потому, что ты кровожадная Поющая со Светом. Клянусь.

На мгновение Гвин хотела возразить, но затем разговор, который они вели ранее, ударил по ней сильно и быстро. Как она и предполагала, слова поразили Гвин, когда она меньше всего этого ожидала.

“Я не думаю, что Поющая со светом или тот, у кого есть инстинкт “убивать ради забавы”, избегали бы этих воспоминаний. Я думаю, они бы наслаждались ими. Смаковали их. Ты, похоже, не делаешь ни того, ни другого. Похоже, ты делаешь все наоборот.”

Это правда. Поющая со Светом или кто-то другой с жаждой крови определенно не испытывал бы моральной дилеммы по поводу причинения вреда кому-либо. Особенно если потенциальная жертва того заслуживает… Или она просто стала особенно искусна в борьбе со своими инстинктами убийцы.

“И прежде чем ты придумаешь что-нибудь о том, что это только из-за твоей постоянной внутренней борьбы с самой собой и твои звериные инстинкты Поющей со Светом все еще могут победить, пожалуйста, знай, что я считаю все это абсолютным дерьмом.”

Боги. Это правда дерьмо. Тупое, ничем не обоснованное дерьмо. Отмазка, которую она придумала, чтобы отгородиться. Чтобы воздвигнуть стену между собой и жизнью. Ту самую стену, которую она разрушила, когда начала обучение валькирий, разрезала ленту, выиграла Кровавый Обряд, посетила церемонию мэйтов и поцеловала Азриэля.

Мир был страшен без стены, отделявшей ее от всех возможных опасностей. Она так долго жила в цепях страха, что научилась любить их. Использовать их как щит.

Есть в ней кровь Поющей со Светом или нет, Гвин ни для кого не представляла опасности.

Она спасла тех детей в Сангравахе.

Она спасла Эмери и Несту во время Кровавого Обряда.

Она спасла Азриэля, сидя над его телом и прижимая руки к его ране.

Осознание этого было настолько ошеломляющим, что она чуть не упала с ветки.

Тяга, которую она испытывала к Азриэлю, никогда не была желанием забрать его жизнь. Это просто влечение, которое усиливалось все больше и больше.

И это так напугало ее, что она возвела между ними новую стену. Она родилась из паники и паранойи.

А эти кошмары, в которых она видела, как соблазняет его и убивает… когда они начались?

На следующий день после того, как она сказала ему, что им не стоит продолжать отношения.

Он же сказал ей. Сказал: “Это кажется неправильным”, и она согласилась. Ее инстинкты подсказывали, что это неправильное решение, но она все равно пошла против них.