A Court of Light and Melody (ЛП)

Зрение Гвин затуманилось, веки закрылись. Ее тяжелая голова прижалась к груди Азриэля и она не стала бороться с окружившим ее густым теплом, закрывающим ее от осознания, какой дурой она себя выставила. Она сможет примириться с этим позже.

Вместо этого она сосредоточилась на сильных объятиях Азриэля, который нес ее на руках по коридорам Дома у Реки.

Как часто она мечтала об этом?

Ну, не о том, чтобы ее стошнило на его ботинки и ему пришлось нести ее, как спящего ребенка, а о теплоте его объятий. О возможности быть близко, но не во время спарринга. Те непроизносимые вслух фантазии, которые посещали ее в одиночестве купальных комнат.

Ей не стоит зацикливаться сейчас на этих мыслях. Но сейчас они как будто овладели ей, несмотря на все попытки закинуть их подальше. Может, дело в шампанском?

Азриэль. Азриэль. Азриэль. Ее кровь практически пела его имя.

Сильный порыв ветра ударил ей в лицо и она почувствовала себя невесомой. Ветерок продолжал обдувать ее в ровном ритме. Прохладный воздух щекотал ей ноги. Она заставила себя открыть глаза.

Они парили высоко над Веларисом, поднимаясь выше и выше в голубое небо. Гвин опустила взгляд на свои озябшие ноги и увидела, что оказалась босой — атласные туфли на каблуках куда-то исчезли.

Затем она отметила высоту. Котел, Дом у Реки, здания, люди — все под ними превращалось в маленькие точки.

Гвин не боялась высоты, но из-за шампанского ее голова кружилась, вызывая тошноту. Тем не менее, она подумала, что в других обстоятельствах полет мог бы быть весьма приятным.

— Мои туфли…, — просипела Гвин, борясь с волной рвоты, подступающей к ее горлу, — они могут убить кого-нибудь, если упадут с такой высоты.

Она почувствовала, как грудь Азриэля завибрировала у ее плеча. — Думаю, что Веларис знавал более серьезные угрозы, чем пара туфель, падающая с неба.

Гвин хихикнула, но резко остановилась, так как желание вывернуть содержимое желудка наизнанку снова усилилось.

— На твоем месте я бы держал глаза закрытыми, — предупредил Азриэль, — Полет твоему желудку лучше не сделает.

Гвин беспрекословно повиновалась, не обращая внимания на желание возмущенно заявить Поющему с Тенями, что она сильнее шампанского. Но это была борьба, которую ей не выиграть. Гвин знала это, ведь она уже проиграла.

Ее щеки залило краской. — Боги, не могу поверить, что меня вывернуло…

Он замолчал на какое-то время. Она приоткрыла глаза и увидела, что уголок его губ дернулся вверх. В намеке на ту чертову кривоватую улыбку, от которой у нее подгибались колени.

— Никто не узнает, Бердара. Клянусь.

Идеальным способом стереть эту улыбку с его лица будет очередной приступ рвоты, Гвин…

Кэтрин была права. Гвин снова крепко зажмурила глаза. Подумаешь, какая-то Валькирия. Да она не в состоянии выпить бокал-другой шампанского без того, чтобы ее не стошнило.

— Мы почти на месте, — сказал он, баритон его голоса напоминал мягкое одеяло, — я провожу тебя в одну из гостевых комнат.

— Нет, — простонала Гвин, — мне надо… мне надо лечь в мою собственную кровать.

— Если ты пойдешь в крыло жриц, то они заметят, что ты… ну… слегка злоупотребила алкоголем.

От этих мыслей живот снова скрутило. Испепеляющий взгляд Меррилл. Сочувственные взгляды других жриц. Клото, качающая своей головой. Возможно, Азриэль был прав.

Гвин открыла рот, чтобы согласиться, но слюна попала ей на язык, и она быстро сомкнула челюсти, чтобы побороть новую волну тошноты. Вместо этого она кивнула, упершись лбом ему в грудь.

Ветер, не переставая, отрезвляюще бил ее по щекам.

— Мы приземляемся на веранду. Еще чуть-чуть.

В этот раз у нее не хватило энергии кивнуть. Вместо этого, чтобы отвлечься от бурчания в животе, она начала напевать тихую мелодию. Удерживая внимания на каждой ноте, на восходящем и нисходящем развитии песни. Если Азриэль и слышал ее, он ничего не сказал.

Она покачивалась в его объятиях. Они наконец-то стояли на твердой земле и, кажется, ее желудок успокоился. Гвин прерывисто выдохнула, чувствуя, как пот проступил у нее на лбу. Она стиснула челюсть. — Прошу, не дай кому-то увидеть меня.

Она услышала, как Поющий с Тенями усмехнулся. — Ты в безопасности. Все всё еще на церемонии.

Гвин почувствовала укол вины, все еще стоя с закрытыми глазами. — Прости, что утащила тебя с вечеринки, — пробормотала она невнятно.

— Извинения принимаются в молчаливой форме, — сказал Азриэль с улыбкой в голосе. — Тебя может вырвать каждый раз, как ты открываешь рот. Я бы предпочел сначала принести тебе таз.

Праведное упрямство, сводившее Кэтрин с ума, вспыхнуло в груди Гвин. Потребность противостоять и бороться. Желание и порыв, благодаря которым Гвинет Бердара осталась жива. В свое время они толкнули ее перерезать эту проклятую ленту, они же толкали ее каждый день на то, чтобы стереть самодовольные улыбки с лиц Кассиана и Азриэля. Она подавила в себе это упрямство и с неохотой признала, что Поющий с Тенями прав.

В конце концов, раздался скрип, и дневной свет оставил попытки проникнуть через ее закрытые глаза. Щелчок закрывающейся двери и ровный темп шагов по ковру. Босых шагов.