А если снова с чистого листа

— Да ладно, — отмахнулась она. — Анисья Памфиловна мне больше года мозги сушила, что же я, на гроб ей пожалею?

— А как она к вам попала, вы же ей и вовсе не родня?

— Мы с Димой жильём поменялись, вот вместе с домом она мне и досталась. Он сказал, что вывести его из него можно только вместе с тараканами: отключить отопление и уехать на зиму.

Родня закатилась смехом. Утятинская подруга покойной поджала губы:

— Как же, Анисья говорила, что вы её родная внучка.

— Ага, — кивнула Альбина. — Ко мне на днях ухажёр прибился, гостил он в доме, где я ремонт делала. Она сразу его родным признала и всё расспрашивала, как ей удобнее до его новогорской квартиры доехать.

— Узнаю тётю Нису, — под смех родни воскликнул Валерий. — Умела покойница уклоняться от расходов!

— У неё была очень приличная пенсия, — возразила Альбинина землячка.

— Точно, приличная, — фыркнула молодая девушка, единственная представительница молодёжи на этой тризне. — Приличная и такая стеснительная, что её никто не видел. Последний год вообще в другом городе жила, а пенсия здесь на книжечку капала.

— А где же она деньги брала?

«Да у того, у кого жила!», «А ещё говорила соседям, что голодом её морят». — кидали реплики родственники. В ходе разговора выяснилось, что именно так и было: Мафусаиловна еженедельно получала от Альбины двести рублей на баню, а потом просила товарок доплатить ей на билет, который стоил шестьдесят рублей. Все сгорали от любопытства, сколько накопила эта старая хитрованка и кому завещала свои богатства. И ещё немало дивились тому, что на жизнь бабка старалась не тратиться, а на смерть очень щедро оставила.

Под конец Валерий заявил, что имеет заявление. Ему как душеприказчику было покойной поручено зачитать сразу после похорон завещание, которое вступит в силу через полгода. И зачитал. После чтения все смешки прекратились, и родственники зло насупились. Оставила она свои богатства, а именно дом с приусадебным участком в Пружинске, однокомнатную квартиру там же и счёт в сбербанке внуку своего двоюродного брата Дмитрию Михайловичу Веневитинову. Имелось также дополнение к завещанию, по которому распределялись определённые суммы между прочими родственниками, и его было указано озвучить на сороковинах.

Когда гости услышали, что завещание было составлено почти пять лет назад, все взволнованно загудели, что не может быть этот документ последним, бабка ходила к нотариусу чуть ли не чаще, чем в баню.

Отдать должное утятинским подружкам Анисьи Памфиловны: на обратном пути они перед Альбиной извинились, что поверили старой карге. И по городу потом много делились впечатлениями о жизни и смерти старой Мафусаиловны.

При очередной видеосвязи Альбина рассказала Диме о грядущем наследстве, но сочла необходимым предположить, что слишком хитро издевалась над роднёй старуха, чтобы поступить так просто с наследством, и от неё после смерти следует ожидать ещё какого-нибудь издевательства. Но Дима был в эйфории: ну, выплатит какую-то часть другим, даже всё выплатит, но недвижимость-то денег стоит! И всё равно Альбина продолжала уговаривать его не спешить возвращаться на родину, в наследство ведь вступать только через полгода.

Дима приехал в Утятин через две недели после этого разговора, свалился как снег на голову. И приехал с невестой, красивой, очень скованной в поведении женщиной лет под сорок. Не предупредил, просто однажды в полдень у ворот остановилось такси, и из него вышла эта пара, сгрузив кучу сумок и чемоданов на тротуар. Ребятишки Диме обрадовались очень, он им тоже. Завалил подарками, таскал на руках, играл. А невеста Ольга повела себя точь-в точь как Вадим: сюсюкала с Игорьком и игнорировала Альбининых детей. Её игнор, конечно, был детям по барабану, а вот по поводу подарков возмутилась Инна:

— Ни фига себе у тебя игрушечек, Игорёшечка!

— На, Инна, — сразу стал отпихивать подарки будущей мачехи совсем не жадный Игорь.

— И мои на, — вздохнул Илья.

— А давай они все будут общие, — предложила Инна.

— Давай, — согласились простодушные братья, хотя, будь они чуть хитрее, сообразили бы, что в результате у горы игрушек будет одна хозяйка, которая с неохотой будет выдавать им по одной штуке. Кончилось всё большой дракой, потому что мальчики, получив в руки по маленькой куколке, пришли в недоумение, во что тут играть. И придумали: залезли в «пещеру» под стол и сыграли в дикарей-людоедов, погрызя у кукол ноги и носы. Дима давился хохотом, расставляя их потом по углам:

— Сюда людоеды, сюда драчунья!

А ещё через пару дней, вернувшись с работы позже обычного из-за очередного сантехнического коллапса, Альбина не обнаружила дома Варю.

— Вы что, её в магазин отправили? Ей же нельзя на улицу выходить, её муж бывший пасёт!

— Я её выгнала, — холодно заявила Ольга.

Дима при этом стыдливо молчал. У Альбины не в обычае скандалить, поэтому она вкрадчиво спросила:

— Дима, ты что, к Варе приставал? А твоя невеста за это её выгнала? Из моего покуда дома, Дима! А давай-ка я вас обоих отсюда к чёртовой матери отправлю?

— Аль, — жалобно протянул он.

— Оба нафиг!