А если снова с чистого листа

На поминках на этот раз не смеялись. Народу было даже больше, чем после похорон, хотя некоторые из бывших на них на этот раз не пришли. На Диму косились зло: ишь ты, богатый наследник! Выпили по первой, по второй, загомонили. Потом интеллигентного вида старичок, тот самый, который прошлый раз начал веселье, первым не выдержал и на этот раз:

— Валера, давай уже оглашать список! Как ещё поиздевалась над родственниками наша несравненная Анисья?

Валерий поглядел на часы и ответил строго:

— Позже! Ждите!

Дождались. Ровно в три часа Валерий получил какое-то извещение, глянул в телефон, выключил его, встал и огласил приложение к завещанию, по которому Анисья исключала из числа наследников тех, кто не явился на похороны и поминки, а также тех, кто пожелал оспорить волю покойной в суде. Да, трое подали заявление в суд, желая признать покойницу невменяемой и любые её завещания недействительными. Таким образом, из числа потенциальных наследников выбыло семь человек, включая главного наследника Диму.

— И что теперь? — спросил старичок. — А ведь Альбина сразу сказала, что слишком причудлива была наша покойница, чтобы не добить нас своим добром! Вот умница, знакома была с покойницей один год, а познала её до самой сути! Альбиночка, дай ручку поцелую!

Все с нетерпением глядели на Валерия, который после издевательского тоста одной ехидной старушки «Так выпьем за тех, кто отвалился!» с удовольствием закусывал селёдочкой.

— Тут ещё одно дополнение есть, — прожевав закуску и промокнув салфеткой губы, поднялся он. — Душеприказчику было поручено наблюдать за могилкой и следить до пятнадцати ноль-ноль дня сороковин, кто посетит могилу и прикоснётся хотя бы к могильному холму. До сегодняшнего утра могила была заброшенной. А утром, когда я уже договорился с коммунальщиками, чтобы они поправили холмик, мы увидели, что её уже поправляет Альбина. И цветочки в банке привезла. Вот так.

— И что теперь? — оживился старичок. — Альбиночка наследница?

— На данный момент получается, что так. Но в первоначальном списке Анисьиной родни Альбины нет. Так что мы выходим на нуль. Это всё, что мне поручено было огласить в сегодняшний торжественный день. Итак, дорогие родственники, встречаемся через четыре с небольшим месяца для оглашения окончательного приговора… тьфу, я хотел сказать, завещания. О дате и времени вас известят дополнительно.

— Так выпьем же за то, что все мы доживём до этого радостного дня, — хохотнул старичок. — Ну, родненькие, вздрогнули… так, закусываем. А Альбиночку, поскольку она за рулём и не пригубливает, я бы попросил высказать свои предположения. В прошлый раз она очень точно предсказала, что бабкиным добром нам придётся поперхнуться. Что нам предстоит ещё пережить, а?

Альбина прикрыла лицо руками и захохотала:

— Видит бог, я пыталась вести себя подобающе. Но это выше моих сил! Ну Анисья Памфиловна, ну проказница! Знаете, первое время, пока я ещё надеялась выпроводить её из дома, мы с ней разговаривали. Но теперь только сообразила, что сама я о себе много лишнего рассказывала, а вот о ней ничего не узнала. Что ни спросишь, уходит в глубокую древность с этим её зачином, — и её вновь скрючило от сдерживаемого смеха.

— «Когда я ещё в девушках была», — подхватили две тётки, прыснув.

— Да вангуйте уж, Альбина Васильевна, — сердито перебила их молодая девушка, выбывшая из числа претендентов на наследство как подавшая на пересуд.

И под взрывы сдавленного смеха родственников покойной Альбина повела свой рассказ:

— У меня есть опыт большого наследства, которым перед носом повертели, а потом оно другим ушло, так что я знаю, что относиться к посулам покойников надо с недоверием, иначе крыша поедет. После того, как Дима сорвался из Китая в чаянии озолотиться сокровищами мадам Петуховой, я пыталась расспросить дочь о том, что ей баба Ниса рассказывала. Бабка с ней много разговаривала, и та охотно разговор поддерживала. Но Инне четыре года! Она запомнила только чертей, летающих по кладбищу, и как деда Петя бабу Нису на «Гигантских шагах» раскручивал. Так что могу только предположить, что будет в завещании. Что-то я сомневаюсь, что наследство достанется кому-то одному. Уж согласитесь вы, что не было среди вас никого, кто её особенно жаловал, все вы её с трудом переваривали. И было ведь за что! Так что или она поделила наследство среди нескольких близких по крови, или завещала всё постороннему человеку… хотя нет, скорее, не человеку, а учреждению. Может, церковь завещает на месте этого дома построить, может, общественную баню, это дело она очень уважала… детдом тоже, возможно… ой, вот я вспомнила, она меня про дом-интернат для престарелых и инвалидов расспрашивала, где я перед декретом работала. Вот как-то так. Можете делать ставки.