А если снова с чистого листа

Врач сел за стол и стал заполнять какие-то бумаги:

— Вот здесь распишитесь… а что, похоже! Вот квитанция, идите в кассу, мне чек отдадите потом, после операции.

Это было почти всё, что у Альбины было на счёте. Но она радовалась тому, что хватило. Потом ещё часа три сидела в коридоре, молясь и надеясь. Потом врач вышел к ней и сказал, что состояние тяжёлое, но надежда есть. Что как минимум три дня Гена проведёт в реанимации, и только потом его можно будет навещать.

Альбина позвонила Екатерине Семёновне, забрала свои вещи из машины и поехала к ней ночевать.

— Это тот самый, шкаф трёхстворчатый? — спросила старушка.

— Теперь, скорее, двухстворчатый, — вздохнула Альбина.

— Любовь, — в ответ и старушка вздохнула мечтательно. — Говоришь, не знаешь, кто ты для него? Мужики вообще на нежные слова скупы. Но мне кажется, что всё он для себя решил, иначе чего бы к тебе как верный пёс умирать приполз.

Утром, когда она разыскивала врача, ей сказали, что он на операции, а о состоянии пациента можно узнать только у него. Час она снова маялась в больничном коридоре, а когда врач вышел, оказалось, что оперировал он вновь Гену.

— Нужно что-то доплатить?

— Нет, что вы. А вот уход за ним после перевода из реанимации потребуется.

— Через три дня? Я приеду.

Она отправилась к выходу, и тут позвонил телефон. Она вытащила аппарат из сумки и некоторое время вертела его в руках, пока сообразила, что это, наверное, Генин. Звонила некая Мариночка, судя по тому, что в списке контактов без фамилии и прочих опознавательных знаков, дочь. Ответила. Сказала, что отец в реанимации, навестить его можно будет только после перевода в обычную палату.

— А его переведут? — вырвалось у этой Мариночки весьма скептически.

— Не стоит хоронить отца раньше времени, — обозлилась Альбина. — Операция прошла вполне успешно, и прогноз благоприятный.

— Операция? Он же отказался от операции! И кто будет платить?

— Наверное, скинулись близкие. А может, взял кредит. Спросите у него.

Пришлось вернуться и оставить телефон медсестре.

На работе оформила отпуск. Дима ходил за ней по дому хвостом и канючил, что нельзя ответственной родительнице бросать детей и ехать спасать постороннего мужика, пусть и любовника в прошлом.

— Ну, тебе это незнакомо, — обозлилась Альбина. — Если бы ты во имя спасения пожертвовал хоть рублём каждой из своих любовниц, а они скинулись, мне бы хватило на выкуп своей новогорской квартиры! А я вот по своей натуре верная, и ради любимого человека средств и сил не пожалею. И детей я с Варей оставляю, она тоже женщина верная.

— Ты что, Альбина, — испугался чуть не до слёз он. — Не подумай, что я свинья неблагодарная. Ты для меня судьбу поменяла дважды, квартиры лишилась. И детей я наших люблю. Поезжай, не волнуйся, всё будет в порядке.

Неделю Альбина провела с Геной в больнице. На третий день, выйдя в магазин за фруктами, по возвращении застала в палате Мариночку. Видно, она только зашла, потому что разговор шёл о плате за операцию.

— Кредит я в состоянии возместить, — говорил слабым голосом Гена. — У меня ещё дача не продана.

— А где будут отдыхать твои внуки?!

— Ты считаешь, что я уже достаточно пожил?

— Пап, ну о чём ты! Просто надо было квоты дождаться!

— В гробу? Ты извини, дочь, но не ходи сюда больше. Мне ваши с Иришкой безразличие и корыстолюбие страшнее смерти.

Когда Альбина перевезла его из больницы на дачу, он ожил. Как ни странно, не продавая свою последнюю недвижимость, деньги за операцию перевёл Альбине на счёт ещё в больнице. Ходил по участку, с воодушевлением рассказывал, какие задумки у него здесь по благоустройству, показывал, что уже сделано. Она единственный раз была у него здесь, в тот вечер, когда они поругались, но то, что она запомнила, выглядело совсем иначе.

— То есть ты всё это после инфаркта делал?

— А что? Если труд в удовольствие, то это на пользу. Ты привези сюда своих ребятишек, я же понимаю, что ты меня боишься пока оставить, но и без них неспокойна.

Через несколько дней она поехала в Утятин, оставив присматривать за ним Екатерину Семёновну. Но отправилась она не за детьми, а только навестить их. И совсем забыла, что подошли сороковины. Альбина ехать не собиралась, но накануне Дима сломал руку, и пришлось ей садиться за руль. Поехала с ними и Ольга, опасаясь то ли за Димину телесную неприкосновенность, то ли за Веневитиновское наследство.

Поскольку приехали заранее, Альбина выгрузила пассажиров у дома, а сама съездила на кладбище. Поставив цветы на могилах родителей и, прополов там проросшие за месяц с небольшим сорняки, дошла до могилы Анисьи Памфиловны. Видно, что никто там за это время не побывал, что и неудивительно. Она вздохнула, поставила в сторону банку с букетом и взялась за венки: надо было поправить холмик, осевший после обильных дождей на одну сторону. Тут голоса послышались, и со стороны кладбищенской сторожки вышли Валерий и два рабочих:

— А тут уже работают! Ну и отлично, вчетвером мы живенько!

Мужики быстренько поправили холмик лопатами, уложили заново венки и поставили сверху банку с живыми цветами.