Читаем А. П. Чехов в воспоминаниях современников полностью

Станиславский считал, что прототипом Трофимова был сын гор­ничной в Любимовке, служивший в конторе при имении: «Антон Павло­вич убедил бросить контору, приготовиться к экзамену зрелости и посту­пить в университет, говоря, что из юноши непременно выйдет профессор. И юноша действительно выполнил совет Чехова: стал учиться, сдал гим­назический экзамен, поступил в университет. Между прочим, некоторые черты этого юноши, его угловатость, его пасмурную внешность «облезлого барина» Чехов затем внес в образ Пети Трофимова» (Речь, 1914, № 177, 20 марта).

Чехов приехал в Москву 5 декабря 1903 г.

После первых спектаклей, в середине февраля 1904 г., Чехов сам внес несколько изменений во второй акт «Вишневого сада»: опущено начало акта — разговор Ани с Трофимовым о поездке к ярославской бабушке, снят конец акта — разговор Шарлотты и Фирса, часть рассказа Шарлотты о своем детстве дана в начале акта, в начальной сцене вставлен «жестокий романс» Епиходова, проходящий на заднем плане.

В 1904 г. исполнилось 25-летие литературной деятельности Чехо­ва. Однако «настоять» на чествовании руководителям театра не удалось. Чехов действительно ничего о нем не знал. Он просто отправился в театр к концу третьего действия, когда за ним приехали и сообщили, что успех спектакля уже очевиден.

Спектакль из миниатюр Метерлинка «Слепые» (1890), «Непроше­ная» (1890), «Там внутри» (1894) был поставлен в Художественном театре уже после смерти Чехова, 2 октября 1904 г.

Об этой же пьесе, но в несколько ином варианте Чехов говорил О. Л. Книппер. См. ее восп., с. 631.

В. В. ЛУЖСКИЙ ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ

(Стр. 417)

Впервые — Солнце России, 1914, № 228/25, июнь. Печатается по тексту: Чехов в восп., с. 439.

Лужский (наст. фамилия — Калужский) Василий Васильевич (1869—1932), артист Московского Художественного театра с его основа­ния. В пьесах Чехова исполнял роли: Сорина в «Чайке», Серебрякова в «Дяде Ване», Андрея Прозорова в «Трех сестрах», Гаева, Семеонова- Пищика и Фирса в «Вишневом саде», Лебедева в «Иванове», Пришибеева в инсценировке рассказа «Унтер Пришибеев».

В письме к Вл. И. Немировичу-Данченко от 2 ноября 1903 г.

Встреча Чехова с актерами Художественного театра произошла на репетиции «Чайки» 9 сентября 1898 г.

На первых репетициях «Чайки» роль Тригорина исполнял артист Адашев. Станиславский, который должен был играть Дорна, на первых репетициях не участвовал, так как в это время находился в Харьковской губернии, где писал мизансцены «Чайки». Игрой Адашева Чехов был недоволен и просил передать эту роль Станиславскому. В первом спектак­ле «Чайки» роль Шамраева исполнял А. Р. Артем.

Трагедия Софокла «Антигона» (до 441 г. до н. э.) была поставлена в Художественном театре впервые 12 января 1899 г.

В присутствии Чехова состоялась третья репетиция «Чайки» 11 сентября 1898 г. На другой день (12 сентября) Немирович-Данченко писал Станиславскому: «Приехал Чехов. Привел я его дня три назад на репетицию. Он быстро понял, как усиливает впечатление Ваша mise en scene. Прослушал два первых акта, высказал мне, а потом артистам свои замечания. Они очень волновались. Он нашел, что у нас на репетициях приятно, славная компания и отлично работает. На другой день мы (без Чехова) переделали по его замечаниям (кое-где я не уступил), и вчера он опять слушал. Нашел много лучшим. Но Платоновым и Гандуриной и он, конечно, остался недоволен. Затем начал просить, чтобы Тригорина игра­ли Вы» (Немирович-Данченко Вл. Избранные письма, с. 140— 141). Платонов репетировал роль Тригорина, а Гандурина — роль Маши. О присутствии Чехова на репетиции «Чайки» 11 сентября записал в своем дневнике В. Э. Мейерхольд: «Чехов возражал против того, чтобы за сценой квакали лягушки, трещали стрекозы.

Зачем это? — недовольным голосом спрашивает Антон Павлович.

Реально, — отвечает актер.

Реально, — повторяет А. П., усмехнувшись, и после маленькой паузы говорит. — Сцена — искусство. У Крамского есть одна жанровая картинка, на которой великолепно изображены лица. Что, если на одном из лиц вырезать нос и вставить живой? Нос реальный, а картина-то испор­чена» (Мейерхольд В. Э. О театре. СПб., 1913, с. 120).

Слова из исполнявшейся А. Р. Артемом роли Телегина в «Дяде Ване».

Квартира в доме Коровина на Петровке была снята в марте

г. Чехов жил в этом доме, приезжая из Ялты в Москву, в 1903—

гг.

К. Д. Бальмонт читал свое стихотворение «Лебедь» (Бальмонт К. Д. В безбрежности. М., 1896).

См. коммент. 17 к восп. Станиславского, с. 675.

В. И. КАЧАЛОВ (ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ)

(Стр. 421)

Первые два отрывка впервые — альманах «Шиповник», кн. 23. СПб., 1914. Печатается по тексту: Чехов в восп., с. 444. Третий отрывок впер­вые — Ежегодник Московского Художественного театра. 1946. М., 1951, с. 58, печатается по тексту первой публикации.

Перейти на страницу:

Все книги серии Серия литературных мемуаров

Ставка — жизнь.  Владимир Маяковский и его круг.
Ставка — жизнь. Владимир Маяковский и его круг.

Ни один писатель не был столь неразрывно связан с русской революцией, как Владимир Маяковский. В борьбе за новое общество принимало участие целое поколение людей, выросших на всепоглощающей идее революции. К этому поколению принадлежали Лили и Осип Брик. Невозможно говорить о Маяковском, не говоря о них, и наоборот. В 20-е годы союз Брики — Маяковский стал воплощением политического и эстетического авангарда — и новой авангардистской морали. Маяковский был первом поэтом революции, Осип — одним из ведущих идеологов в сфере культуры, а Лили с ее эмансипированными взглядами на любовь — символом современной женщины.Книга Б. Янгфельдта рассказывает не только об этом овеянном легендами любовном и дружеском союзе, но и о других людях, окружавших Маяковского, чьи судьбы были неразрывно связаны с той героической и трагической эпохой. Она рассказывает о водовороте политических, литературных и личных страстей, который для многих из них оказался гибельным. В книге, проиллюстрированной большим количеством редких фотографий, использованы не известные до сих пор документы из личного архива Л. Ю. Брик и архива британской госбезопасности.

Бенгт Янгфельдт

Биографии и Мемуары / Публицистика / Языкознание / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
60-е
60-е

Эта книга посвящена эпохе 60-х, которая, по мнению авторов, Петра Вайля и Александра Гениса, началась в 1961 году XXII съездом Коммунистической партии, принявшим программу построения коммунизма, а закончилась в 68-м оккупацией Чехословакии, воспринятой в СССР как окончательный крах всех надежд. Такие хронологические рамки позволяют выделить особый период в советской истории, период эклектичный, противоречивый, парадоксальный, но объединенный многими общими тенденциями. В эти годы советская цивилизация развилась в наиболее характерную для себя модель, а специфика советского человека выразилась самым полным, самым ярким образом. В эти же переломные годы произошли и коренные изменения в идеологии советского общества. Книга «60-е. Мир советского человека» вошла в список «лучших книг нон-фикшн всех времен», составленный экспертами журнала «Афиша».

Александр Александрович Генис , Петр Вайль , Пётр Львович Вайль

Культурология / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное