Дети солнца, дети своего солнца, – о, как они были прекрасны! – описывает герой рассказа людей идеального общества. – Никогда я не видывал на нашей земле такой красоты в человеке… У них почти совсем не было болезней, хотя и была смерть; но старики их умирали тихо, как бы засыпая, окруженные прощавшимися с ними людьми, благословляя их, улыбаясь им и сами напутствуемые их светлыми улыбками… Подумать можно было, что они соприкасались еще с умершими своими даже и после их смерти и что земное единение между ними не прерывалось смертию. Они почти не понимали меня, когда я спрашивал их про вечную жизнь, но, видимо, были в ней до того убеждены безотчетно, что это не составляло для них вопроса. У них не было храмов, но у них было какое-то насущное, живое и беспрерывное единение с Целым вселенной; у них не было веры, зато было твердое знание, что когда восполнится их земная радость до пределов природы земной, тогда наступит для них, и для живущих, и для умерших еще большее расширение соприкосновения с Целым вселенной.[1038]
При всем указанном различии нетрудно увидеть в этом описании почти текстологические совпадения с описанием Церкви у Хомякова.