А за окном – человечество…

– Займите мне двенадцать тысяч! Немедленно! Только не спрашивайте, зачем! – громко и как-то бесстыже отважно, скорострельно выпалила Ефросинья и наскоком обняла Кирилла, больно ткнувшись подбородком ему в грудь. – Иначе я никогда не выйду за вас замуж!

«Разум же беспределен и самодержавен и не смешан ни с одной вещью, но один он существует сам по себе» Анаксагор из Клазомен.

– А я разве звал Вас? – вздохнул Кирилл.

– Оставьте это мне… – как-то очень современно, всем лицом и словно даже плечами усмехнулась Ефросинья. – Так что насчёт бабла?

– У меня случайно как раз есть с собой такая сумма…– напряжённо вздохнул Кирилл. – Так и возьмите! Вот, пожалуйста! То-то и всего… Зачем так пугать народ своими безутешными рыданиями. Народу и без того живётся невесело.

Ефросинья тихо, невнятно, как бы неким нутряным и вовсе не своим, даже вовсе нечеловеческим голосом вздохнула.

Кирилл неловко, оскользнувшись, подал ей деньги, сжимая их в комок обеими руками, – всё, что в эту минуту нашлось в его карманах благодаря лихорадочному, горячечному сыску.

Он даже запыхался через такой неожиданный срочный поиск денег. Болезненный холодный пот объявился на его лице, как предутренняя роса, выстилающая пойменный луг.

– Считать будете?! – нервно-строго хмыкнул Кирилл.

– И не подумаю… – побледнела Ефросинья.

– Тогда – я сам. Деньги счёт любят…

Вышло одиннадцать тысяч с хвостиком.

– Я могу снять с карточки! – заполошно вскрикнул Кирилл.

– Обойдусь… – поморщилась Ефросинья.

Он, как отгоняют от лица назойливого азартного комара, точно таким же порывистым взмахом ладони с облегчением согнал с лица самую настоящую болезненную судорогу.

– Почему вы не спрашиваете, когда я их вам отдам?! – напряжённо, чуть ли не язвительно вскрикнула Ефросинья.

– Потому что я женщинам деньги в долг не даю…

– Вы потомок рыцарей Круглого стола? Или даже сам король Артур из Камелота?

– Не уверен.

– Пока-пока-пока… – дёрнулась Ефросинья. – Возможно, я всё-таки их вам верну. А более возможно, что нет…

Последнюю фразу она убыстрённо проговорила уже из вдруг подскочившей к ним на раз-два изъеденной ржавью вазовской «пятёрки» без одной двери – некий вариант провинциального андеграунда. Кто был за рулём такого раритета, Кирилл не разглядел благодаря живописной грязи автомобильных стёкол.

Странно, как Ефросинья смогла поместиться в салоне этого разваливающего на глазах автомобиля, в котором во всяких положениях, включая «вверх ногами», набились некие молодые люди явно студенческого происхождения: только от обучающихся могли исходит одновременно ароматы пива и горячего шоколада.

– Садись с нами, дедок!.. – сдавленно прорычала одна из тамошних салонных девушек с мощными губами, похожими на большую ярко сияющую кровавую розу.

– Передавай привет Анаксагору… – тупо улыбнулся Кирилл.

У него почему-то внезапно заныли все зубы: и верхние, и нижние, и даже те, с которыми он давно расстался по самым разным причинам.

Неделю Кирилл ходил с таким серым и гнусным выражением на лице, какое, извините, присуще разве что человеку с регулярными приступами острой диареи.

Днями достаточно поздно, в районе полуночи, вдруг раздался непредсказуемый, выскочивший, как чёрт из табакерки, телефонный звонок. Кирилл схватил трубку и тотчас с силой опустил обратно. Словно мстительно придавил всякую попытку нарушить его болезненное самолюбование своим идиотским положением.

Через минуту-другую телефонный звонок самоуверенно-дерзко повторился.

Кирилл как будто ждал этого. Он трижды выдохнул и взял трубку без каких-либо там выкрутасов:

– Ефросинья?!

И был на то ответ, произнесённый достаточно жизнерадостно, достаточно вдохновенно и как-то так ко всему потаённо многообещающе, то есть достаточно чувственно:

– Всего-навсего Валя…

– Валя?..

«Служба интимных услуг по телефону», – обречённо отреагировал Кирилл. В командировках такое с ним случалось не единожды: не успеешь заселиться, а девочки уже предлагают себя.

Тем не менее словно какой-то слепой зверёныш, настырно обитавший в формирующихся духовных глубинах Кирилла, вдруг озорно дёрнулся в нём, учуяв нечто ему вовсе не безразличное, насторожился радостно, притом шаловливо, но достаточно грубо царапнув по живому когтистыми, мышиными лапками , и ушки счастливо навострил.

– Имейте совесть… Вы на часы смотрели? – тупо проговорил Кирилл.

– Вы сейчас стоите? – словно растекающимся, плывущим голосом поинтересовалась «Валя».

– Да, стою. И что?.. – Кирилл с напрягом машинально приподнялся на цыпочках.

– Так вот прилягте… – аккуратно шепнула Валя, и в трубке реально послышался как будто шёлковый звук медленно раскидывающегося на уютной постели её ловкого тела. Словно раскрылся некий сокровенный тропический цветок достаточно внушительных размеров. – Я буду читать вам рубаи Омара Хайяма… Вы знакомы с его творчеством?

Кирилл болезненно напрягся.

– Знаете, куда я вас сейчас пошлю с вашим омаром! – вдруг нарастающе взрыкнул он, точно обретая голос после многих лет болезненного молчания. Вернее, после немой бесконечности времени.

Увы, не много дней нам здесь побыть дано,